Сильмариллион

– Вы отрекаетесь от дружбы с нами в час нужды, однако вы рады были получить нашу помощь, когда – робкие, неумелые, к тому же почти нищие – явились на этот берег. В прибрежных норах ютились бы вы по сей день, если б нолдоры не высекли вашей гавани и не трудились на ваших стенах.

Но отвечал Ольвэ:

– Мы не отрекаемся от дружбы. Однако дело друга – разубедить за­блудшего. А когда нолдоры приветили нас и помогли нам, иные звучали речи: "В землях Амана жить нам вечно, как братьям, чьи дома стоят рядом". Что же до кораблей – не вы дали их нам. Не у нолдоров научились мы этому искусству, но у Владык Моря. И белое дерево обрабатывали мы своими руками, а белые паруса ткали наши жены и дочери. А потому мы не отдадим и не продадим корабли ни другу, ни союзнику. Ибо говорю тебе, Феанор, сын Финвэ: они для нас то же, что камни для нолдоров – труд на­ших душ, подобного коему нам не совершить.

Затем Феанор оставил его и в мрачных думах сидел под стенами Альк­валондэ, покуда не собралось его воинство. Тогда рассудил он, что сил у него довольно, и, войдя в Лебяжью Гавань, послал воинов на стоявшие у причалов корабли, дабы взять их силой. Но тэлери дали ему отпор и сбро­сили многих нолдоров в море. Тогда обнажились мечи, и началась жесто­кая сеча на судах и на освещенных светильнями набережных и причалах Га­вани, и даже на высокой арке ее врат. Трижды отбрасывали от кораблей воинов Феанора, и много было убитых с обеих сторон; но тут авангард нолдоров поддержал Фингон и передовые отряды воинства Финголфина, которые, подоспев и обна­ружив, что идет бой и родичи их погибают, кину­лись в битву прежде, чем узнали, что было причиной розни; кое-кто решил даже, что тэлери хотят помешать исходу нолдоров по велению валаров.

Так тэлери были, в конце концов, побеждены, и большинство морехо­дов, живших в Альквалондэ – лихо­дейски убиты. Ибо нолдоры стали отча­янны и яростны, а тэлери были слабее и вооружены лишь легкими луками. И нолдоры взошли на их корабли, и сели на весла, и поплыли вдоль берегов на север. И Ольвэ воззвал к Оссэ, – но тот не явился, ибо не позволили ва­лары силой задерживать нолдоров; но Уйнэн оплакивала погибших морехо­дов-тэ-лери, – и море в гневе поднялось на убийц, и многие корабли разби­лись, а все, кто был на них – потонули. О резне в Альквалондэ много ска­зано в Нолдолантэ, Падении нолдоров – плаче, что перед смертью своей сложил Маглор.

И все же большинство нолдоров уцелело, и, когда буря кончилась, они двинулись прежним путем, кто по морю, кто по земле; но путь был долог, и чем дальше, тем трудней становился он. Долго шли они в непроглядной ночи, покуда не пришли, наконец, к северным пределам Благословенного Края – холодным гористым пустошам Арамана. Там они увидели вдруг стоящую на высокой скале темную фигуру; она смотрела на берег. Говорят, что то был не просто посланец Манвэ, а сам Мандос. И услыхали нолдоры громкий голос, мрачный и устрашающий, что велел им остановиться и слушать. Тогда все застыли, – и над воинствами нолдоров из конца в конец разнеслись медленные, тяжкие слова пророческого проклятия, назван­ного позднее Пророчеством Севера и Жребием нолдоров. Многое было предска­зано в темной речи – многое, чего нолдоры не понимали, пока беды не на­стигли их; но все услышали проклятье, наложенное на тех, кто не оста­но­вится и не отправится за прощением к валарам.

"Слезы бессчетные прольете вы; и валары оградят от вас Валинор, и исторгнут вас, дабы даже эхо ваших рыданий не перешло гор. Гнев валаров лежит на доме Феанора, и он ляжет на всякого, кто последует за ним, и на­стигнет их, на западе ли, на востоке ли. Клятва станет вести их – и преда­вать, и извратит самое сокровище, добыть которое они поклялись. Все на­чатое ими в добре завершится лихом; и произойдет то от предательства брата братом и от боязни предательства. Изгоями станут они навек.

Несправедливо пролили вы кровь своих братьев и запятнали землю Амана. За кровь вы заплатите кровью и будете жить вне Амана под завесой Смерти. Ибо, хотя промыслом Эру вам не суждено умирать в Эа, и никакой болезни не одолеть вас, вы можете быть сражены и сражены будете – ору­жием, муками и скорбью; и ваши бесприютные души придут тогда в Ман­дос. Долго вам жить там, и тосковать по телам, и не найти сочувствия, хотя бы все, кого вы погубили, просили за вас. Те же, кто останется в Средизе­мье и не придет к Мандосу, устанут от мира, как от тяжкого бремени, исто­мятся и станут тенями печали для юного народа, что придет позже.

Таково Слово валаров".

Тогда многие устрашились; но Феанор укрепил свой дух и молвил:

– Мы поклялись, и не шутя. Клятву эту мы сдержим. Нас пугали мно­гими лихами, и предательством – в первую голову; об одном лишь сказано не было; что нас погубит испуг, трусость или боязнь трусости. Потому го­ворю я, что мы пойдем вперед, и предрекаю: дела, свершенные нами, будут воспеты в песнях – и не забыты до последних дней Арды.