Сильмариллион (перевод Lex Hellhound)

Но когда они подошли к быстрому потоку Тейглин в наступившей темноте, Дорлас струсил, не сумев заставить себя решиться на такой опасный трюк. Вместо этого повернул назад и скрылся в лесу, сгорая от стыда. Но Турамбар с Хунтором благополучно переправились на ту сторону, ибо громкий рев воды заглушал все звуки, и дракон продолжал спокойно спать.

Однако незадолго до полуночи Глаурунг встрепенулся, и с ужасающими шумом и шорохом навис передней частью туловища над расщелиной. Турамбар с Хунтором едва не задохнулись от ужасающей жары и вони, и стали поспешно искать скорейший путь наверх, чтобы наброситься на Глаурунга. Однако Хунтор погиб, когда сорвавшийся с вершины утеса огромный камень ударил его по голове и сшиб в ревущий внизу поток. Так окончил свою жизнь не последний из числа храбрейших представителей рода Халет.

Призвав на помощь всю свою силу воли, Турамбар полез наверх в одиночку, и вскоре оказался под брюхом дракона. Вытащив из ножен Гуртанг, он изо всей силы своей руки и ведущей ее ненависти погрузил клинок в мягкое брюхо Червя по самую рукоятку.

Забившись в агонии, Глаурунг истошно заверещал, и вдруг, мощно дернувшись всей своей тушей, взметнулся вверх и упал с другой стороны расщелины. Здесь он еще некоторое время лежал, судорожно дергаясь и извиваясь в предсмертных муках. Все вокруг полыхало, и ударами огромного хвоста было разбито на мелкие кусочки. Но вот последние огни потухли, и дракон, наконец, затих.

Вырванный из руки Турамбара метаниями дракона меч так и остался торчать в его брюхе. Поэтому Турамбар вновь перебрался на другой берег, намереваясь забрать клинок и бросить последний взгляд на поверженного врага. Дракон лежал на боку, вытянувшись во всю длину, и рукоять Гуртанга торчала из его брюха параллельно земле. Ухватившись за нее, Турамбар уперся ногой в брюхо и в насмешку над сказанными ему в Нарготронде драконом словами прокричал:

— Приветствую тебя, Червь Моргота! Вот и свиделись вновь! Сдохни, и да поглотит тебя тьма! Свершилась месть Турина, сына Хурина!

Но когда он выдернул меч из раны, из нее ударила струя черной крови, попавшей ему на руку и обжегшей ядом кожу. Вот тогда-то и открыл Глаурунг глаза, и глянул на Турамбара с такой злобой, что того словно ударили. И этот удар, вкупе с действием яда, погрузил его в черное небытие, и Турамбар рухнул наземь, словно мертвый, накрыв собою меч.

Вопли Глаурунга разнеслись далеко над лесом, и когда ожидавшие знака люди у Нен Гирит услышали их и заметили вдали огонь и разрушения, вызванные агонией дракона, то решили, что тот одержал верх над осмелившимися бросить ему вызов. Ниниэль опустилась у водопада, сотрясаясь от рыданий, и при звуках голоса Глаурунга тьма вновь накрыла ее, так что она вновь стала абсолютно беспомощна, и могла более покинуть этого места самостоятельно.

В таком состоянии ее и нашел Брандир, доковылявший, наконец, до Нен Гирит, хромая сильнее обычного. И когда он услышал, что дракон пересек реку и поубивал его соперников, то сердце его исполнилось искренней жалости к Ниниэль. Но и другая мысль посетила его: "Турамбар мертв, а Ниниэль еще жива. Быть может, теперь она согласится пойти со мной; и я уведу ее прочь, и мы вместе сможем скрыться где-нибудь от дракона." Поэтому спустя некоторое время он поднялся и сказал ей:

— Пойдем! Пора уходить. Если ты не против, я поведу тебя.

Он взял ее за руку, и Ниниэль медленно поднялась на ноги и последовала за ним; в темноте никто из присутствовавших не заметил их ухода.

Но когда они спускались к переправе, взошла луна, залив серебристым светом окрестности; и Ниниэль спросила:

— Разве нам сюда?

Брандир отвечал, что дороги не знает, и что главное сейчас — бежать подальше от Глаурунга и затаиться в глуши.

— Черный Меч был моим возлюбленным и мужем, — возразила Ниниэль. — Я должна найти его. Как же иначе?

И она побежала вперед. Оказавшись у переправы через Тейглин, она увидела залитый молочным светом луны Хауд-эн-Эллет, и ее обуял страх. Она с криком отвернулась, сбрасывая с себя на ходу плащ, и помчалась вдоль реки на юг; и белое одеяние ее сияло в лунном свете.

Так Брандиру удалось увидеть ее со склона холма; он повернул, чтобы преградить ей путь, но она добежала до лежавшей близ Кабед-эн-Арас туши дракона раньше него. Однако на дракона она никакого внимания не обратила, поскольку заметила лежавшего рядом мужчину. Подбежав к Турамбару, она принялась звать его по имени, но тщетно. Заметив, что рука его обожжена, она омыла ее слезами и перевязала оторванной от платья полоской материи; затем принялась вновь звать его, целовать и тормошить. И тут последний раз встрепенулся Глаурунг перед тем, как окончательно помереть. На последнем дыхании он произнес:

— Приветствую тебя, Ниенор, дочь Хурина. Вот мы и встретились снова. Поздравляю с тем, что ты, наконец, нашла своего брата. И вот что ты должна знать о нем: ночной разбойник, предательский враг и вероломный друг, проклятие для собственного рода — Турин, сын Хурина! Но худший из его грехов ты, несомненно, чувствуешь в своей утробе.