Сильмариллион (перевод Lex Hellhound)

Тар-Палантир к тому времени совсем зачах от тоски и вскоре умер. Сыновей у него не было, только дочь, названная по-эльфийски Мириэль; именно к ней по законам нуменорцев должен был перейти скипетр. Однако Фаразон насильно взял ее в жены, совершив тем самым двойное зло, ибо по законам нуменорцев браки разрешались лишь при родстве не ближе троюродного. А когда они поженились, он отобрал у Мириэль скипетр и провозгласил себя королем, став называться Ар-Фаразоном (что на эльфийском звучало, как Тар-Калион); имя своей королевы он тоже сменил — на Ар-Зимрафель.

Ар-Фаразон Золотой стал самым могущественным и амбициозным изо всех королей, державших Скипетр Морских Повелителей со времен основания Нуменора; а правили им уже двадцать три короля и королевы, ныне покоившихся у подножья Менельтармы на своих золотых ложах.

И сидя на своем резном троне в граде Арменелос, во всем блеске и великолепии, он мрачно размышлял о войне, ибо в Средиземье он узнал о могуществе власти Саурона и его ненависти к Западной Стране. А теперь возвращавшиеся с Востока владельцы и капитаны судов докладывали ему о том, что с тех пор, как Ар-Фаразон вернулся в Нуменор, Саурон стал потихоньку захватывать города на побережье Средиземья. Он провозгласил себя повелителем людей и объявил о своем намерении загнать нуменорцев обратно в море, а если потребуется, то уничтожить и сам Нуменор.

Не описать словами гнев Ар-Фаразона, услышавшего такие вести; и он надолго погрузился в тяжелые думы, обуреваемый стремлением к неограниченной власти и единоличному правлению всем и вся. Наконец, он решил пренебречь предостережениями Валар и чьими-либо еще советами, и добыть титул повелителя людей для самого себя, а Саурона вынудить стать своим вассалом и слугой; ибо в своей гордыне он рассудил, что никакой из королей никогда не сможет сравниться могуществом с наследником Эарендиля. Вот он и отдал приказ ковать мечи и строить военные корабли, в чем сам принимал непосредственное участие. И когда все было готово, он лично поднял паруса на флагмане своей армии и направил флот на Восток.

Завидев окрашенные в алое на фоне заката и мерцающие золотом паруса, люди с побережья испугались и бежали далеко от своих поселений. Но вскоре флот причалил в местности, называемой Умбар, где располагалась мощная природная гавань нуменорцев, какую не смогли бы создать даже самые искусные строители. Пустыми и безжизненными были просторы Средиземья, и войска Повелителя Моря беспрепятственно шли вглубь страны. Семь дней шагали они под своими знаменами и под звуки труб, и наконец пришли к холму, на котором Ар-Фаразон установил свою штабную палатку с троном. Холм этот возвышался надо всем его лагерем, и с него хорошо были видны разбросанные вокруг голубые, золотые и белые палатки, напоминавшие цветы на лугу. Затем король выслал вперед своих герольдов с ультиматумом Саурону, в котором приказывал тому предстать перед ним и принести вассальную присягу.

И Саурон предстал. От самого Барад-дура пешком пришел, не предпринимая никаких попыток к нападению. Ибо он осознал, что могущество и величие Повелителей Моря намного превосходят любые слухи о них, так что даже сильнейшим его прислужникам не удалось бы противостоять нуменорцам; к тому же, он посчитал время неподходящим для того, чтобы пытаться навязать Дунедайн свою волю. А еще он был ловок и изощрен, и мог добиться желаемого если не силой, то хитростью. Поэтому он смиренно предстал перед Ар-Фаразоном и принялся льстиво заверять того в своей лояльности; люди были невероятно удивлены тому, насколько гладко и правильно он все излагает.

Но Ар-Фаразон не был обманут; он решил, что для полной гарантии исполнения клятв верности Саурона следует забрать с собой в качестве заложника, и тогда все его прислужники в Средиземье Нуменор беспокоить не будут. Саурон с показной неохотой подчинился, хотя про себя ликовал — ибо таково и было его тайное намерение. Как бы то ни было, Саурон пересек море и впервые увидел Нуменор с его прекрасным Арменелосом в зените своего величия, и был ошеломлен; сердце его исполнилось еще большей ненавистью, но на сей раз вперемешку с завистью.

Однако он был так хитроумен и сладкоречив, скрывая подо всем этим стальную волю, что за три последующих года сумел пролезть в ближайшее окружение короля; приторно-сладкая лесть так и не сходила с его языка, к тому же, ему было ведомо о многих вещах, что были пока не открыты людям. Видя выказываемое к Саурону благорасположение короля, прочие советники стали обхаживать его и втираться в доверие, и не последовал их примеру один лишь Амандиль, правитель Андуние.

Результатом всего этого стало усилившееся притеснение друзей эльфов, которые вскоре начали в страхе разбегаться прочь из Нуменора; а тех немногих Верных, что все еще оставались на родине, клеймили бунтовщиками и нещадно преследовали.