Сильмариллион (перевод Lex Hellhound)

И вот в Аватар пришел разыскивавший ее Мелькор, принявший тот облик, который носил в качестве правителя Утумно — Темного Лорда, высоченного и грозного ликом. В этом облике он и пребывал впоследствии. В черных тенях, сквозь которые не смог бы проникнуть взглядом даже Манве со своего высоченного трона, Мелькор с Унголиант принялись строить планы мщения.

Поначалу, узнав о его намерениях, Унголиант засомневалась, разрываясь между своей растущей жаждой и страхом; ей не хотелось подвергать себя риску на территории Амана, где правили могущественные Повелители, да и вообще вылезать из своего логова. Тогда Мелькор принялся ее убеждать:

— Повинуйся мне, и коль не насытишь свой голод по окончании, я отдам тебе все, что пожелает твоя жажда. Без малейших колебаний.

Клятву эту он дал с легким сердцем, как поступал прежде не один раз; а в глубине души он при этом посмеивался. Так искусный вор забрасывает наживку, чтобы поймать менее опытного.

И когда покинули они с Мелькором ее мрачное логово, Унголиант соткала над ними покров тьмы — Несвет, подобный небытию, и пустоту эту невозможно было пронизать глазом. Затем она принялась ткать свою паутину: нить за нитью, от одной расщелины к другой, от скальных выступов к каменным резцам, постепенно взбираясь все выше и выше, пока в конце концов не достигла пика Хиарментир — высочайшей горы в этой местности, лежавшей далеко к югу от великого Таникветиля. Валар на эти земли обращали мало внимания; ведь к западу от Пелори лежали пустынные территории, укутанные полумраком, а восточные склоны были обращены к туманным водам морей (за исключением той их части, что смотрела на бесплодные пески Аватара).

Но вот на горной вершине объявилась Унголиант; соткав из нитей паутины лестницу, она сбросила ее вниз. Мелькор вскарабкался по лестнице и встал рядом с Унголиант, обозревая с высот Хиарментира просторы Защищенного Царства. У подножья гор расстилались леса Ороме, а к западу переливались золотом засеянные божественной пшеницей поля и пастбища Яванны. Однако взгляд Мелькора был обращен на север, где на сияющей равнине блестели в смешанном свете Тельпериона и Лаурелин серебряные купола Вальмара. Мелькор громко рассмеялся и заскользил вниз, к подножью Аманских гор; Унголиант держалась рядом с ним, и испускаемая ею тьма надежно скрывала их обоих из виду.

Мелькор знал, что в Валиноре нынче время празднеств. Несмотря на то, что приливы-отливы и смена сезонов были полностью подчинены воле Валар и Валинор никогда не знал усыпляющих природу зим, все же эти благословенные земли были частью Арды, небольшого царства на неизмеримых просторах Эа, в жилах которой течет само Время, извечно пронизывающее Музыку Эру — от первого ее аккорда до самого последнего. Валар, согласно Айнулиндале, нравилось принимать сходные с обличьем Детей Илюватара воплощения; они также не гнушались еды и питья, и собирали выращенные Яванной дары Земли, которую сами же создали по воле Эру.

Поэтому Яванна назначила время цветения и созревания всего, что произрастало в Валиноре; и каждый раз во время сбора первого урожая Манве устраивал пышные празднества в честь Эру, на которых собирались все народы Валинора, выражая свою радость музыкой и песнями, от которых дрожала снежная шапка Таникветиля.

На сей раз Манве пожелал закатить торжества такого размаха, каких еще не бывало со времен пришествия в Аман Эльдар. Ибо несмотря на то, что побег Мелькора предвещал в будущем немало печалей и тревог (ведь и в самом деле никто не мог предугадать, что еще предстоит пережить Арде прежде, чем того вновь поймают), Манве почувствовал необходимость исцелить нольдорцев от поселившегося в их сердцах зла. Именно поэтому все без исключения получили приглашение в его чертоги на Таникветиле, и сделано это было с целью примирить рассорившихся между собой лордов и заставить их выбросить из памяти посеянную Врагом ложь.

Пришли на праздник и Ваньяр, и тирионские нольдорцы, и Майяр; и конечно же, присутствовали во всем своем великолепии Валар. И все они пели перед Манве с Вардой в их просторной высокой обители, или танцевали на зеленых склонах горы, обращенных видневшимся на западе Деревьям. Улицы Вальмара в этот день совершенно опустели, и безлюдны были лестничные пролеты Тириона; вся страна пребывала в блаженной полудреме. И только Телери за горной грядой пели морским волнам; их не особенно волновали сезоны и праздники, и тревоги Повелителей Арды были им невдомек — они еще не знали о тени, нависшей над Валинором, поскольку их она пока никак не затронула.

Замысел Манве удался не полностью. Феанор пришел, ибо ему единственному Манве повелел присутствовать в обязательном порядке; но Финве категорически отказался, как и остальные нольдорцы, поселившиеся в Форменосе. Обосновал это Финве так:

— Пока с моего сына Феанора не снимут запрет бывать в Тирионе, я отказываюсь быть королем своего народа и не желаю его видеть.