И вот рассказывает этот господин: «За полтора года у меня сменилось пятнадцать штук этих моделей». Иначе он их и не называет – штуками, потому что все это, говорит, как-то… Волосы чуть длиннее, чуть короче, параметры чуть ближе к 90–60–90, чуть дальше от 90–60–90… Печатать они все не умели. Он говорит: «Я узнал, что существует способ печатания документов карандашом, чтобы не испортить маникюр. А ноготь, если он нарощенный, акриловый, то не ломается». В общем, мучился ужасно, потому что был избалован той женщиной, с которой начинал, которая была и коллега, и соратник, и с таким же образованием. И кончилось тем, что, стукнув кулаком по столу, он решил, что уже достаточно прочное занимает положение, что ему уже все равно, что там говорят. «Мне нужен был надежный, высококвалифицированный сотрудник. Не секретарша, а секретарь-референт, на которого я мог оставить свои дела и предприятие на время командировок, отпусков, отъездов, понимая, что все будет сделано. В общем, нашел я женщину, свою ровесницу, после сорока, которая когда-то работала еще в министерствах. И вот она уже десять лет работает».
«Скажите мне пожалуйста, – обращается он ко мне как к специалисту, – что я должен сделать, чтобы у нее тоже не включилось ужасающее: „У меня уже возраст, наверное, нужно кого-то вам тут помоложе, я, наверное, уже как-то не совсем успеваю“, – потому что я чувствую приближение этого кошмара. Я не хочу ее терять, я никого не смогу так долго учить, я бы хотел, чтобы она еще лет десять поработала».
Мы обсудили, где нужна поддержка, чтобы давление бегающих у него по офису молодых девочек не действовало. Он говорит: «У меня их минимально молодых, я редко меняю коллектив, потому что я дорого заплатил за его становление».
История не в том, что нахлынула и прошла мода, скажем, в переломе девяностых. Причины такого перекоса можно так или иначе оправдать особенностями времени: шел процесс самоутверждения, а в набор социального самоутверждения входит автомобиль, под этот автомобиль подобранная персона женского пола и собственные внешние параметры. Было такое время. Но речь идет не об этом. Речь идет совсем о другом: почему взрослая, успешная, уважаемая, квалифицированная, получающая от своего социального окружения подтверждение своей необходимости на этом месте, своей ценности как сотрудника, женщина сама начинает спекулировать штуковиной под названием «возраст»?
И походите вокруг, послушайте. Об этом говорят: «Уже возраст», – учительницы, об этом говорят врачи и медсестры… Женщина все время вплетает понятие возраста в огромное количество ситуаций своей жизни, туда, где, казалось бы, сами ситуации этого не требуют. У женщины понятие возраста на кончике языка, оно все время здесь, оно все время присутствует. «В моем возрасте это еще» или «во моем возрасте уже». Что это за механизм такой? Почему он так влияет на женское сознание?