Сильная. Желанная. Ничья

Лицемеры, пошляки, стервятники… И Тами — хрупкая иволга, случайно залетевшая в силки. Мне тошно смотреть на них. Тошно от себя самого — такого же лицемера… Она говорит о любви, как о чем-то глупом и преходящем, а я… чувствую себя подопытным кроликом. Я ведь ощущаю все это рядом с ней: радость, возбуждение, желание касаться ее, ласкать, целовать, защищать…

— Владимир Юрьевич, вы нас будете угощать баснями? — лениво бросаю я, стремясь отвлечь внимание гостей от моей невесты. — Или решили сэкономить на блюдах? Стол ломится от закусок и спиртного, и просьба звучит неуместно, однако Басов правильно понимает мой толстый намек отстать от Тами.

— Конечно, Славочка. Сейчас распоряжусь подать горячее.

Гости затыкаются и сосредотачиваются на своих тарелках. В воздухе повисают ароматы жареной стерляди, шашлыка и омаров, приправленные тонкими, едва уловимыми запахами спиртного. Данилевский пьет коньяк, Басов со Стеллочкой виски, дамы вино, а я… апельсиновый сок.

— Тамила, какое вещество в вашей крови? Ваши чувства к Вацлаву только зародились или… — отхлебнув щедрый бокал виски, протягивает Стелла.

— У нас крепкие чувства, Стелла. Иначе я бы не женился. — Довольно ухмыляюсь, сжимая ладонь Тами.

— Я спросила у Тамилы, — фыркает она, мазнув по мне взглядом.

— Эндорфины, — отвечает Тами. — Они вырабатываются, когда видишь близкого человека. Это гормоны любви и счастья. И да… у нас крепкие чувства.

Стелла строит кислую мину и замолкает. Не уверен, что у Тами в крови эндорфины… Вот у меня да… И до черта тестостерона, адреналина и прочего дерьма, заставляющего меня терять от нее голову.

Мы спокойно ужинаем и участвуем в непринужденной застольной беседе, сменяющей, наконец, допрос про любовь. Гости поздравляют Басова, грузят на специально отведенный для этого столик подарки, суют конверты с деньгами, читают стихи и поздравления… А потом ведущий объявляет перерыв. Музыканты играют блюз. Официанты убирают грязную посуду и сервируют чайный стол.

— Не хочешь прогуляться? Здесь очень красивая территория. Можем как-нибудь приехать с Сонечкой в выходные.

— Пойдем, — кивает Тами, но я замечаю тень грусти, скользнувшую по ее лицу.

Помогаю своей даме накинуть болеро и направляюсь к выходу, крепко сжимая ее ладошку. Швейцар распахивает перед нами дверь. Мы пробираемся через толпу гостей, высыпавших на улицу покурить, и устремляемся в сторону маленького искусственного пруда. Наконец, мы одни… Я замедляю шаг, не отпуская хрупкой руки Тамилы. Она шумно вдыхает пахнущий прелыми листьями воздух и зябко кутается в шубку. Стук ее тонких каблуков по брусчатке эхом проносится по засаженной густыми кустарниками территории. Я останавливаюсь посередине кованого мостика через пруд.

— Тами, давай не будем далеко отходить? Боюсь, ты замерзнешь в легких туфлях.

— Глупости! На улице совсем не холодно. Как ты думаешь, мы справились? — шепчет она.

— Это правильно, что ты говоришь шепотом — тут везде уши, — улыбаюсь я. — Ты умница, Тами… Ты превзошла мои ожидания. Заткнула за пояс всех.

Ее глаза блестят в свете луны, как сапфиры, а ветер играет с волнистой прядью у виска. Тами раскрывает губы, чтобы ответить, но я опережаю ее… Завидев мелькнувшее недалеко от нас блестящее платье Стеллы, я крепко обнимаю Тамилу и шепчу, как умалишенный, в самое ухо:

— Потерпи меня, пожалуйста. На нас смотрит Стелла. Сделай вид, что ты меня любишь.

А потом я целую ее… Глажу пальцами гладкие, как лепестки роз, щеки и скольжу языком по полураскрытым губам. Тами кладет ладони мне на грудь и терпит… Не отталкивает меня, но и не отвечает. Позволяет исследовать ее рот, ласкать мягкие губы, наслаждаться их вкусом и смешивать наше дыхание… Кажется, что у меня, блять, сердце разорвется от возбуждения и дикого восторга. Я трогаю Тами через ткань платья, накрываю полные груди ладонями, не выпуская ее губы из плена. Целую смелее, впервые за долгое время мысленно благодаря Стеллу за наглое вмешательство. Молодец, детка, подсматривай подольше! Руки путешествуют по телу Тамилы, оглаживают бедра, сжимают упругие ягодицы и возвращаются к грудям. Я бессовестно мну их и целую… Лицо, веки, губы, тонкую шею.

— Браво, браво… Сколько страсти! — аплодисменты Стеллы вырывают меня из забытья. — Может, попросить папу выделить вам комнату?

— Ты что-то хотела, Стелла?

Боже, как же хрипло звучит мой голос! И как она умудрилась так незаметно подкрасться?

— Хотела убедиться, что все это не подстава.

— Убедилась?

— Да. Отомри уже, Тамила! — усмехается Стелла и, пошатываясь, подходит ближе. — Скажи, Славочка шикарный любовник? Да… Давно это было. — Протягивает она мечтательно. Стелла пьяна и лучшим решением будет не разговаривать с ней.

Она поджигает сигарету и глубоко затягивается. Выпускает облако дыма вверх и бредет прочь, не дождавшись ответа Тами. Когда фигура Стеллы в светлом платье растворяется в тени деревьев, я перевожу взгляд на Тамилу…

— Тами, поедем ко мне? Я хочу тебя… — тянусь к ее шее и впиваюсь в ароматную кожу поцелуем.

— Вацлав Александрович, когда у нас свадьба? — оттолкнув меня, произносит Тамила.

— Через три дня.