Сильная. Желанная. Ничья

— Пошли-ка, сынок, перетрем. Простите, Тамилочка, я заберу вашего жениха ненадолго. — Мне достается нарочито вежливая улыбка. — Поболтайте со Стеллочкой.

Меньше всего мне хочется с ней «болтать». Мужчины скрываются в дверях, а я ловлю себя на мысли, что мной овладевают позорные страх и беспомощность… Вряд ли я смогу противостоять «дорогим» гостям в одиночку. Стелла как-то странно на меня смотрит: победоносно, вызывающе дерзко… А потом, словно по заказу, двери открываются, и к ней со всех ног бежит девочка… Темноволосая малышка лет пяти — копия Вацлава…

— Знакомься, Тамила, это наша с Вацлавом дочь Карина.

Глава 17

Вацлав

— Садись, Славочка, — Басов устало вздыхает и жестом указывает на кожаное кресло.

— Владимир Юрьевич, я… — плюхаюсь в неудобное кресло и бубню, словно виноват в чем-то. Прошло столько лет, но возле Басова я превращаюсь в грязного дворового мальчишку. Боюсь его, хоть убей…

— Молчи, Слава. — Басов тянется к винному столику и долгую минуту выбирает вино. Откупоривает бутылку, покряхтывая по-стариковски, наливает рубиновую жидкость в бокал и делает глубокий глоток. Безбоязненно смешивает алкоголь — значит, его состояние здоровья не вызывает опасений. — Сам вижу — нравится тебе девчонка. Не обманул ты меня — по любви женишься, как бы она там не ерепенилась. Она-то не любит тебя… Это тоже видно. Что даешь ей взамен? Дай-ка догадаюсь — возвращаешь дом?

— Ну зачем вы так? Вы же…

— Неужели ты думаешь, я не разобрал Тамилу Аркадьевну на косточки? Ее муж кинул тебя. Вы часто встречались в суде, ты обратил внимание на несчастную женщину, так было?

— Да. И сразу влюбился. А то, что она меня не любит, вам кажется. Тамила очень… благородная, скромная. — Черт, вот чувствую себя дураком! Сижу тут и оправдываюсь, как идиот. И ведь как больно… Его слова режут сердце, словно раскаленное лезвие. Не любит, не любит… «Вы не интересуете меня, как мужчина! Уж извините…». Я не плюшевый мишка и не романтичный олух, чтобы реагировать на женские отказы и капризы. Тами будет моей! Совсем скоро… Она даст мне то, что я хочу.

— Ладно, будь по-твоему. Вижу, тебе неприятно. Но ты и меня пойми — Стелла утверждает, что Кариша твоя. Пять лет молчала, а тут на тебе… И ведь похожа девчонка на тебя, как две капли воды! Может, отменишь свадьбу? Моя дочь виновата перед тобой, но посмотри на нее! Она пьет и… жрет всякую дрянь. Заглушает то, что так болит… вот здесь. — Басов кладет ладонь слева от грудины. Кажется, его голос надламывается, глаза увлажняются.

Он ведь был так привязан ко мне… Как к сыну. Тогда, почему? Владимир не допускал мысли, что мы со Стеллой можем быть вместе. Мы были молоды и полны страсти, пили друг друга, как воду из живого источника, дышали друг другом, как воздухом. Смотрели в одном направлении, мыслили в унисон… Черт, ведь мое сердце билось только рядом с ней! И все отравил он! Вырвал Стеллу из моей жизни, как сорняк. Кто я? Детдомовец, недостойный стоять рядом с его дочерью, касаться ее? И теперь он униженно плачет… И просит меня жениться на Стелле.

— Владимир Юрьевич, ответьте мне… Почему? Тогда вы не желали, чтобы я близко к ней приближался, а теперь…

— Я жалею об этом всю жизнь. — Басов утирает глаза и делает глоток вина. — Позволь мне все исправить, сынок. Женись на Стеллке, а я все для вас сделаю. Не нужен ты Нестеровой. Забудь о ней.

— Слишком поздно. И… я женюсь на Тами. Она мне нужна — этого достаточно.

— А как же Карина?

— Я готов сдать анализ для сравнения ДНК. Мне скрывать нечего — я не спал со Стеллой очень долго.

— Я свяжусь с тобой в ближайшее время. Женись… раз уж ты ее так хочешь. Девка красивая, гордая, но пугливая, как птичка. Тяжело тебе с ней придется. Когда свадьба?

— В среду.

— А хочешь завтра?

Мои глаза возбужденно вспыхивают, во рту пересыхает… Хочу. Я ее сейчас хочу. Сию минуту.

— Да. — Киваю, пытаясь сдержать подступающий, как волна, восторг.

— Не дает поди? — усмехается Басов и тянется к трубке стационарного телефона. — Сейчас все решу… По старой дружбе. Я знаю, что виноват, Слава. — Вздыхает он. — Сделаю одолжение… в память об Олесе и Анжелике.

— Ничего не исправишь, Владимир Юрьевич. — Слова рассыпаются в горле как гвозди. Ранят, царапают нутро знакомой болью… — Но я прощаю вас. Стараюсь простить, потому что… хочу жить дальше.

Басов договаривается с кем-то о регистрации брака «старого друга, почти сына», сбрасывает вызов и, довольно растягивая губы в улыбку, торжественно произносит:

— Свадьба завтра в шестнадцать часов.

— Спасибо вам, — пожимаю руку старика. — Звоните, как соберетесь устанавливать мое отцовство.

— Непременно, Славочка.