Сильнее бури

На этот раз председателя не снимали. Он был человеком решительным и сам прогнал Аликула.

Благоденствие Аликула оказалось недолговечней полевого мака. И опять пришлось все начинать сначала…

Теперь он задерживался в каждом новом колхозе на более долгое время, чем в предыдущем, и перевозил из колхоза в колхоз все больше вещей. Он уверенней держался на бурных волнах житейского моря. Неудачи лишь возвели в новую, высшую степень издавна присущие Аликулу изворотливость и осмотрительность. Потолкавшись среди народа, изучив в своих скитаниях жизнь и людей, он стал, как говорят русские, «тертым калачом». И желания и характер бывшего купчика остались прежними, но свойства, особенности его характера словно бы заострились: жизнь отточила их, как затачивают карандаш, чтоб он писал лучше, четче. Аликул был наблюдательным- стал еще наблюдательней, был скрытным- стал еще более скрытным, умел втираться в доверие, - а теперь «усовершенствовал» и это свое умение. И все трудней становилось распознавать истинные его цели и намерения.

Но вместе с житейским опытом пришла к Аликулу и старость. Был молодым, и вот поредела борода, окрасившись в какой-то серый цвет, сморщилось лицо и спина согнулась, отчего Аликул казался еще ниже ростом. Лишь походка^ осталась, как и в молодости, живой и быстрой, а сил в руках, пожалуй, даже прибавилось.

В один из очередных переездов Аликул потерял жену: она умерла ночью, на арбе, тоснливо глядя в раскинувшееся над дорогой небо, усыпанное, как цветами, голубыми звездами.

У Аликула из близких осталась только дочь. Все тепло, которое еще не ушло из его сердца, он отдал юной Назакатхон.

Назакатхон еще в детские годы обещала стать красавицей, а когда ей минуло четырнадцать лет, на нее начали засматриваться самые видные, знающие себе цену парни. Да и мужчины постарше дольше, чем дозволялось, задерживали взгляд на ее нежнокожем лице с румянцем во всю щеку, на черных с золотой искоркой глазах с длинными мягкими ресницами. Высокая, стройная, она кому угодно могла вскружить голову.

Аликул души не чаял в Назакатхон. Но чувства, вызревавшие в его душе, были какими-то искривленными, и любовь Аликула к дсэчери не приносила ей ни пользы, ни радости.

Самому Аликулу никак не удавалось вкусить от древа жизни сладчайших плодов, но он мечтал сорвать их для дочери. Пусть живет она в роскоши и достатке, пусть цветет, как садовая роза, на зависть и удивление окружающим! А потом… потом он выдаст ее замуж за солидного, влиятельного человека. И Назакатхон с мужем будут покоить его старость…

Назакатхон, из-за частых переездов учась урывнами, еле-еле дотянула до седьмого класса. Отец оберегал ее и от работы. Считая, что красота девушки стоит дороже знаний, ума и трудовой сноровки, Аликул, как купец над золотом, трясся над своей красавицей дочкой, боясь продешевить ее красоту. Если бы он мог, до поры, до времени он упрятал бы эту красоту в кубышку, где хранились у него деньги и драгоценности.

Покупая дочери сладости, украшая ее серьгами, браслетами и монистами, Аликул жадно высчитывал, насколько дороже становилась ее красота от украшений. Любуясь Назакатхон, он удовлетворенно думал: такую рад будет взять в свой дом достойнейший из достойных1

- Думай о своем будущем, дочка, - ласково наставлял он Назакатхон. - А будущее твое - в хорошем муже… Выйдешь за большого начальника, заживешь, как твоей душе угодно. Будет у тебя дом - полная чаша, самые дорогие наряды и тание украшения, каких ни у кого нет! Слушайся отца, доченька, он добра тебе хочет…

И росла Назакатхон избалованной, легкомысленной и капризной. А жила скучно. Подруг у нее почти не было: отец не разрешал ей «якшаться с кем попало». Книг не читала: на что красивой девушке книги? Целыми днями Назакатхон возилась с платьями, помогала отцу по хозяйству, а по вечерам услаждала слух гостей Аликула игрой на дутаре и песнями. Гости не отрывали глаз от ее нежного лица, от статной фигуры, и Назакатхон все чаще отвечала им кокетливо-благожелательными взглядами. Внимание мужчин льстило ее самолюбию, а скучная, пустая, однообразная жизнь рождала в ее глупом, нищем сердечке смутные, греховные желания…

Кончилось это тем, что Назакатхон нанесла сокрушительный удар по планам и мечтам отца. Уверенный в скромности дочери, он и не заметил, как она сблизилась с одним из его гостей, приглядным парнем, заведовавшим колхозным клубом и знавшим наизусть все самые красивые слова из книг о любви. О позоре дочери Аликул узнал только тогда, когда она подарила ему внучку. Избранник Назакатхон был в это время уже далеко: его призвали в армию, и он отбыл из нишлака, забыв испросить у Аликула родительское благословение на брак с его дочкой… i Аликул ходил темнее тучи, но дочь не корил, бранить ее было уже поздно. К тому же, когда у Аликула рушились планы, он думал лишь об одном! как на месте разрушенного здания выстроить новое.