Сильнее денег

– Знаешь, Римма, давай прекратим этот бессмысленный разговор. Каждый из нас живет, как ему нравится. Ты упустила возможность жить иначе, а я не упустил.

Римма подняла голову и взглянула мне прямо в глаза.

– Твоя жена знает, что ты убил человека? – спросила она.

– Никого я не убивал, – твердо ответил я. – И не впутывай мою жену.

– Хорошо, хорошо. Если ты так уверен, что никого не убивал, то, надо думать, не станешь возражать, если я отправлюсь к фараонам и скажу им, что ты убийца.

– Послушай, Римма, ты же отлично знаешь, что охранника застрелила ты сама. Неужели поверят тебе, а не мне? Давай прекратим этот разговор.

– Я глазам своим от радости не поверила, когда увидела в журнале «Лайф» твою фотографию. Кстати, какой у тебя роскошный кабинет! Так вот. Я едва-едва успела попасть вовремя в Голланд-Сити, чтобы не пропустить телепередачу. Выходит, ты отхватишь шестьдесят тысяч долларов чистоганом? Уйма денег. Сколько ты отвалишь мне?

– Ни цента. Ясно?

Римма рассмеялась.

– Ясно, что отвалишь. В виде компенсации за утерянную пленку. По моим подсчетам она стоит шестьдесят тысяч долларов, а может, и больше.

– Если ты попытаешься меня шантажировать, я сообщу о тебе в полицию.

Она допила виски и некоторое время вертела в пальцах пустой стакан, посматривая на меня равнодушными глазами.

– Вот что, Джефф. Я ведь сохранила тот револьвер. Полиция в Лос-Анджелесе знает твои приметы. Она разыскивает по подозрению в убийстве человека с полуопущенным веком и шрамом на подбородке. Мне остается только зайти в ближайший участок и заявить, что ты и я – вот те двое, с кем жаждет познакомиться полиция. А если к тому же я преподнесу полицейским револьвер, можешь уже сейчас собираться в камеру для смертников. Нет ничего легче и проще.

– Ну, как сказать. Если даже полиция поверит тебе, а не мне, ты все равно окажешься сообщницей и тоже отправишься в тюрьму. Не забывай об этом.

Римма откинула голову и снова засмеялась резким, неприятным смехом.

– Какой же ты наивный! Ты думаешь, тюрьма меня пугает? Взгляни получше. Что я теряю? Я – конченый человек. Если я и могла когда-то привлечь чье-нибудь внимание, так это было и быльем поросло. Голос? Сейчас я не могу спеть и одной ноты. Я наркоманка, вечно нуждающаяся в деньгах на укол. Что же мне страшиться тюрьмы? Да мне там будет лучше, чем на свободе! – Она наклонилась ко мне, и на ее лице внезапно появилось отвратительное, жестокое выражение. – А вот тебе в тюрьму никак не хочется идти. Ты же потеряешь все, все! Ведь ты же хочешь построить мост, не так ли? Ты по-прежнему хочешь баловаться в постели со своей женушкой, не так ли? Ты хочешь упрочить свое положение в жизни, не так ли? У тебя – все. У меня – ничего. Откажешься выполнить мое требование, Джефф, мы оба сядем в тюрьму. Это не пустая угроза. Не думай, что я пытаюсь тебя запугать. Что в мире лучше денег? Мне они нужны, и я их добуду. Деньги дашь ты, или мы отправляемся в тюрьму.

Я не сводил с нее глаз. Она говорила правду. Терять ей нечего. Она в полном смысле слова находилась на дне. В тюрьме ей и в самом деле будет лучше.

Мне оставалось лишь попытаться запугать ее, хоть я и понимал, что это бесполезно.

– Тебя тоже осудят, и не меньше, чем на десять лет. Каково будет тебе просидеть десять лет в тюрьме без наркотиков?

Римма усмехнулась мне в лицо.

– А каково тебе будет в камере лет двадцать без твоей очаровательной женушки? Говорю тебе, меня тюрьма нисколько не пугает. Может, меня там вылечат. Как, по-твоему, я жила все эти годы? Где, по-твоему, ухитрялась добывать деньги на наркотики? Продавала себя. Представь на минуту, что это значит. Представь, что твоя милая жена каждую ночь проводит с разными людьми, подцепленными на улице. И ты хочешь запугать меня тюрьмой? Да она будет мне лучше дома родного! Ну, ладно. Или денежки на стол, или отправляемся в полицию.

Я смотрел на отталкивающее, искаженное отчаянием и решимостью лицо Риммы и понимал, что она прижала меня к стенке. Полиция имела все основания интересоваться мною. Возможно, обвинение в убийстве доказать не удастся, но за решетку я все равно попаду. При мысли об этом мой страх превратился в ярость, и я с трудом сдерживал себя. Моя жизнь была такой напряженной, прежде чем я завоевал свое место под солнцем. До телефонного звонка Риммы будущее казалось мне светлым и радостным. Теперь я был в ее руках.

– Ну, что ж. Я дам тебе денег. Пять тысяч долларов. Это все, что я могу дать. Можешь считать себя счастливицей.

– Э, нет, дорогой Джефф! Мне нужно свести с тобой кое-какие счеты. Я ведь не забыла, как ты обращался со мной. – Она провела рукой по лицу. – Еще ни один мерзавец безнаказанно не бил меня. Условия диктую я. Потерянная пленка обойдется тебе в шестьдесят тысяч долларов. Десять тысяч ты выплатишь мне на этой неделе, десять тысяч – первого числа будущего месяца, тридцать тысяч – через месяц после этого и последние десять тысяч – еще через месяц.

Я с трудом удержался, чтобы не броситься на нее.

– Нет, нет и нет!