Сильнее растворяясь в нас (ЛП)

улыбнулась. – Нет. Вовсе нет. Я абсолютно в него влюблена снова.

Грейс обняла Кристал.

- Я так рада за тебя, - с подбородком на плече Кристал, Грейс смотрела прямо на меня,

выражение на ее лице можно было определить как «ОМГ» (ОМГ – в перев. «O my God» -

«О мой Бог»).

Кристал повернулась ко мне.

- Поздравляю, - сказала я, обнимая ее, демонстрируя такое же выражение, что было у

Грейс.

Я уверена, что Грейс не были неприятны новости Кристал, и я знала чертовски хорошо,

что и мне нет. Для нас обеих, это было немного большая линия для беспокойства. С

недавней сильной наркозависимостью Кристал, будет ли все в порядке с ребенком?

Зазвонил мой телефон. Я посмотрела на экран и увидела, что это Джессика, моя

ассистентка.

- Я должна ответить. Извините.

Когда Кристал повернулась обратно к Грейс, и они начали болтать, я ответила на звонок от

Джессики, которая сказала мне, что наш спонсор, Джим Теймс, срочно хотел поговорить.

Теймс бывший парень с верхушки Paramount, который открыл свою собственную

производственную компанию, потом быстро ее продал, и стал исключительно спонсором.

Он поддерживал связи со всем городом, и когда людям нужны были деньги, они шли к

нему и продавали свой фильм. Он был высокомерным типом, я всегда ненавидела иметь

дело с ним, но у него было много уважения к сценариям Макса, и он всегда был готов

выслушать нас.

- Дай мне секунду или две, - сказала я. – Я в торговом центре и нужно выйти на улицу, -

здесь было слишком громко, для такого важного звонка как этот, поэтому я брела сквозь

толпу, сумки с покупками ударяли по моим ногам с каждым шагом, и наконец, я вышла на

улицу на тротуар. – Ладно, давай.

- Я соединю с ним, - сказала она, и я подождала пару секунд, пока она не сказала. – Мисс

Роуленд?

- Я здесь, - ответила я.

- Мистер Теймс? – сказала Джессика.

- Я здесь.

- Спасибо, Джессика, - сказала я. – Джим, что случилось?

- Оливия, у нас проблема.

- Какая?

- Рэндалл вышел из игры.

- Дерьмо.

Он говорил о Скотте Рэндалле, режиссере, который согласился снять фильм Макса

«Спорная жизнь».

- Дерьмо, верно, - сказал Теймс. – Я должен сказать тебе, Оливия, это заставляет меня

сильно нервничать. У нас осталось сорок дней до съемок. И, кроме того, почему я не могу

дозвониться до Макса?

- Мне жаль, - сказала я. – Я знаю, что он в доме своей матери. Может, он выключил

телефон. Я тоже не разговаривала с ним день или около того.

Это неправда. Я разговаривала с ним, и знала, что Макс не будет отвечать на рабочие

звонки несколько дней. От такого зануды, как Теймс, Макс, наверное, подумал, что звонок

не был важным.

- Так, на что нас променял Рэндалл? – спросила я.

- Мини-сериал на кабельном, - сказала он.

- Пожалуйста, скажи мне, что шутишь.

- Неа. Они дали зеленый свет заранее на два сезона. Они захотели начать съемки первых

четырех эпизодов раньше, чем планировали.

- Так, это не что-то, что он не мог бы уладить перед тем, как согласиться на съемки с нами.

- Правильно, - сказал Джим.

- Тогда, здесь, на самом деле, нет конфликта. Он просто нас кинул, отодвинув проект

Макса на задний план, - я начинала злиться, чувствуя оборонительную позицию из-за

работы Макса – и его профессиональной репутации, - с чем я работала до сих пор. –

Знаешь что? Если он настолько не в состоянии принять на себя обязательства по сценарию

Макса, тогда мы не захотим его в любом случае. Я позвоню тебе позже, сегодня днем, и

мы разберемся с этим.

- Я ошибся насчет сорока дней до начала съемок, - сказал Джим. – Вообще-то тридцать

девять.

- Я разберусь с этим, - заверила я его.

Я отключилась и зашла обратно в торговый центр к Грейс и Кристал.

Грейс первая заметила выражение на моем лице.

- Что не так?

- Проблемы на работе, - сказала я. – Я разберусь с этим позже, - улыбнулась я и вцепилась

рукой в Кристал. – Давайте поедим и поговорим побольше об этом ребенке.

9.

Через два дня после Рождества, я собирала свои чемоданы ранним утром, когда родители

вошли в мою спальню.

- Нужна какая-то помощь? – спросила мама.

- Нет, я справлюсь, спасибо.

Они сели на кровать после двадцатисекундного молчания, папа сказал:

- Оливия, мы действительно рады, что ты приехала домой на Рождество.

Я стояла на коленях на полу, складывая одежду. Я посмотрела на них.

- Я тоже, - мне удалось произнести слова искренне, потому что я по-настоящему была

рада, что приехала к ним домой на Рождество, но не по той причине, о которой они,

вероятно, думали. Нет, я была рада, потому что поездка укрепила мою решимость

отбросить какую-либо вину или стыд, который был у меня из-за выбора, что я приняла.

Мама передвинулась на кровати и села рядом со мной, положив руки на мои плечи.

- Мы просто хотим для тебя лучшего.

Я закончила складывать рубашки и добавила их к стопке другой одежды. Вздохнув, я

сказала:

- Мы проходили это так много раз. Это действительно изматывает.

- Нам ненавистно думать, что ты закончишь, как Кристал, - сказал папа.

Я ощутила ярость внезапно разгоревшуюся внутри меня. Я посмотрела на потолок, потом

обратно на него.