Сильнее страха

— Вон там, должно быть, это поле, — указывает куда-то в темноту лейтенант Егошин. — Меня Лиханов днем сюда привозил, и я хорошо ознакомился с этим районом. За проволочным забором пустырь, а за ним, наверное, то самое картофельное поле.

— А не спугнули вы их? — тревожится Глебов. — Не могло им показаться подозрительным, что вы тут разгуливали?

— Не думаю. Я действовал осторожно. Переоделся даже в форму железнодорожника. Здесь ведь почти одни железнодорожники живут.

Когда оперативная группа Черкесова подходит к картофельному полю, Михаил ведет их увереннее.

— Все теперь вспомнил, — возбужденно шепчет он капитану. — Как только пересечем поле, домик с терраской должен быть. Там мы и гуляли…

— Это, наверное, домик вдовы железнодорожного машиниста Бушуевой, — замечает лейтенант Егошин. — Я у местного участкового кое о ком сведения тут собрал.

«Ну и зря… — все больше беспокоится Глебов. — Не нужно было ему никого расспрашивать…»

Домик, к которому приводит оперативную группу Ясенев, окружен невысокой оградой из штакетника и густыми кустами сирени. Черкесов с Глебовым подходят к калитке ограды.

Михаил не испытывает пока никакого страха. Боится лишь одного — что не туда привел. Пытается даже проскочить в калитку первым, но Черкесов осторожно отстраняет его.

— Вы не ходите пока, — шепчет он. — Мы позовем вас, когда будет нужно.

У Михаила начинает гулко стучать сердце…

«Что же это? Неужели не доверяет?.. Или боится за мою драгоценную жизнь?..»

Калитка оказывается незапертой. Открывается она без скрипа. Миновав кусты сирени, офицеры милиции всматриваются в темные окна домика.

Потом Черкесов негромко стучит в дверь. Некоторое время никто не отзывается, а когда капитан уже собирается постучать вторично, в одном из окон вспыхивает свет.

— Кого это там господь принес? — слышится из-за дверей заспанный женский голос.

— Откройте, пожалуйста, не бойтесь.

— А чего мне бояться-то! — хрипловато смеется женщина. — Я, милые вы мои, никого не боюсь.

Дверь широко распахивается, и офицеры милиции видят высокую плечистую женщину в просторном халате.

— Прошу вас, гости дорогие, хоть и незваные, — весело говорит она. — За какой надобностью, однако, в столь поздний час?

— Мы из милиции, гражданка Бушуева, — отвечает ей капитан Черкесов. — И хотели бы…

— Ага, я так и догадалась! — бесцеремонно перебивает его Бушуева. — Это, наверно, по поводу проживания у меня квартиранта без прописки? Ну так он съехал уже. Распрощалась я с ним вчера — уж больно он шумный был.

— Ну а по какой же причине вы его не прописывали?

— А чего ж его было прописывать? — удивляется Бушуева. — Он и не жил тут почти. Приезжал раз-другой в неделю (с компанией, правда), ночевал и укатывал в город.

— И вам не казалось это странным?

— А чего ж тут странного-то? Человек он молодой, видать, из хорошей семьи и потому дома повеселиться как следует ему не разрешалось… Ну он и жаловал ко мне с приятелями. Но без девиц. С девицами я бы ему гулять тут не позволила. Это уж поверьте мне на честное слово. Да и веселились они интеллигентно. Без скандалов. Выпивали, правда, и этот, как его!.. Магнитофон гоняли нещадно. А музыка, сами знаете, какая у них теперь. Да еще и не наша, видать, хотя и от нашей тоже хоть уши затыкай. Вот бы куда милиции нужно было вмешаться.

— То есть куда? — не понимает ее Черкесов.

— Как куда? В музыку эту. Чтобы не сочиняли такого безобразия. Она ведь, молодежь-то нынешняя, как понаслушается музыки этой, так сама не своя делается. Так что я прямо-таки рада-радешенька, что беспокойный квартирант мой съехал. Я давно уже собиралась попросить его подыскать себе другое пристанище, а он вдруг сам прикатил вчера под вечер и забрал все свои манатки.

— Покажите нам его комнату, — просит Черкесов. — Мы вообще весь дом ваш должны осмотреть.

— Это уж после того только, как вы документики свои мне предъявите.

— Пожалуйста. А вот разрешение прокурора на обыск. Ну а у квартиранта своего вы, надеюсь, тоже проверили документы?

— А как же? Все проверила. По паспорту он Дмитрий Андреевич Бутлицкий. Одна тысяча девятьсот тридцать восьмого года рождения. Уроженец города Москвы. Холост. У меня память что ваш милицейский протокол. Я и служебное удостоверение его просмотрела. Инженером он работает в телевизионном ателье. Он и мне телевизор починил, так что это, видать, взаправду.

Тем временем Глебов с Платоновым начинают осмотр дома. Им помогает лейтенант Егошин.

— Может быть, Ясенева пригласить? — спрашивает капитана Глебов.

— Нет, не надо. Ему, пожалуй, не следует тут показываться. Что это тот самый дом, и без него ясно.

Обыск длится уже более получаса, но найти чего-нибудь существенного все еще не удается. Майор Платонов обрабатывает магнитной кисточкой поверхности столов, спинки стульев, дверцы шкафов и почти всю посуду. А там, где обнаруживаются следы рук, переносит их на следокопировальную пленку.

— Ну как? — спрашивает его Черкесов, закончив с Глебовым осмотр дома.

— Следов очень мало. Похоже, однако, что все тут тщательно протиралось или даже промывалось совсем недавно.