Сильнее всех преград (СИ)

- О да, профессор, – с наслаждением ответил Гойл. Драко, Блейз и Дафна обменялись взглядами, полными отвращения к этому садисту. Финниган, находившийся здесь же, со всей силы ударил кулаком кирпичную стену. Рядом с ним стояла Полумна Лавгуд, которую кто-то уже успел оповестить о случившемся, и пыталась его утихомирить. В классе снова наступила гробовая тишина, зато в коридоре послышались лёгкие шаги. Это была Джинни Уизли. Она подбежала к своим друзьям и, пытаясь восстановить дыхание, шёпотом спросила:

- Что с ним? Он ещё там?

- Ещё не началось, – буркнул Финниган. Уизли сжала руки в кулаки так, что ногти впились в ладони, и мельком взглянула на слизеринцев, стоящих у двери.

- Ждёте своего героя, да?! – в отчаянии выпалила она. – Красную дорожку постелили? Ох, Дафна, я тебя не заметила...

Дафна, до этого скрытая тенью, вышла на тусклый свет и подошла к Джинни, которая, казалось, вот-вот была готова разрыдаться.

- Привет, – пропела Лавгуд, оставив Финнигана наедине со стеной. – Как первая учебная неделя?

- Ужасно, – честно призналась Дафна, опускаясь на корточки рядом с Джинни. – А у вас?

- Аналогично, – пробубнила та, собираясь сказать что-то ещё, но вдруг из класса послышался душераздирающий стон и звук удара коленей о пол.

- Боже! – воскликнула Дафна, вскакивая и хватаясь за голову.

- Всё, я иду его убивать, – решительно сказал Финниган.

- Я с тобой! – воинственно откликнулась Уизли.

Из-за двери снова раздался глухой стон, сопровождаемый отвратительным хихиканьем Гойла. Ясно было, что Долгопупс сдерживается, чтобы не закричать в полный голос.

- Невилл... – прошептала Лавгуд, направляясь к двери. Остальные не раздумывая двинулись за ней.

- Стойте! – Блейз преградил им путь. – Вы с ума сошли! Вы ничем ему сейчас не поможете! Дафна, ты-то куда? Помнишь, что он говорил о полукровках?

- Мы не можем просто так стоять здесь и слушать, как его пытают! – воскликнула Джинни, сверкая глазами.

- Поймите, – наконец заговорил Драко, тоже заслоняя спиной дверь, – даже если сейчас устранить Амикуса, нам всем потом устроят массовые пытки...

- «Нам»? Ты сказал «нам», Малфой? Я не ослышался? – Финниган буравил его ледяным взглядом.

- Тихо! – предостерегающе шепнул Блейз. – Кажется, всё.

Ребята успели спрятаться за огромной статуей рыцаря в доспехах, когда дверь распахнулась, и оттуда вышли Кэрроу и Гойл с довольными ухмылками на лицах, за воротник таща бесчуственного Долгопупса. Бросив его в коридоре как какой-нибудь мешок, они ушли, даже не взглянув в его сторону.

Астория так сильно сжала в кулаке два листка бумаги, что побелели костяшки пальцев. Слёзы душили её. Дрожа от обиды и ярости, она в отчаянии металась из угла в угол гостиной, как львица в клетке, пока наконец не послышались знакомые шаги на крыльце.

- Папа! – Астория метнулась к отцу, едва тот переступил порог дома. Мэтью сразу понял, что с дочерью что-то неладно. Она не находила себе места вот уже три недели, и он прекрасно понимал почему: во-первых, Каролина была вынуждена уехать в Северный Йоркшир к своим родителям, спасая тем самым и себя, и мужа, и детей, а во-вторых, учебный год в Хогвартсе шёл полным ходом, а Астория без толку торчала взаперти. Хотя сегодня утром, когда он уходил на работу в Министерство, где, кстати говоря, тоже было несладко, дочь пребывала в относительно хорошем расположении духа, но сейчас явно была чем-то расстроена.

- Привет, родная! Что случилось?

- Папа! – повторила она, шмыгая носом и протягивая ему листки. Мэтью не разуваясь присел на диван и начал читать.

Это были два письма, которые утром принесли совы – от Драко и от Джинни. Оба писали о нынешнем положении вещей в Хогвартсе, почти слово в слово повторяя друг друга. Правда, Драко больший акцент делал на самой жизни в школе и так называемых новых преподавателях, стараясь обходить неприятные моменты, где это было возможно. Джинни же в красках описывала всё, что она думает: как о деспотах Кэрроу, так и о наказаниях, которые применялись к провинившимся ученикам, а также клялась, что казнит всех «сподвижников этой гадюки» собственноручно. Она не называла имён, но в её письме всё было понятно до запятой.

Пока отец читал, Астория продолжала метаться по гостиной. Она впервые была в таком состоянии: её распирало одновременно от жалости, ненависти, гнева и чувства вины. В письме Джинни она не смогла дочитать до конца абзац о том, что теперь стало с Невиллом и Симусом – это было выше её сил. А Драко в постскриптуме написал, что страшно тоскует по ней. Астория была готова чуть ли не душу отдать за то, чтобы оказаться сейчас в Хогвартсе. Мучительное ощущение бездействия свербило внутри, напрягая её нервы и лишая всякого сна и отдыха.

- «Прошу, береги себя. Твой Д.», – дочитал Мэтью вслух. – Ничего себе, это сын Малфоя такое пишет?

- Да... пап, – смутилась Астория, забирая письмо Драко из рук Мэтью, хотя в этом уже не было никакого смысла. Она совершенно не подумала, что отец придаст большое значение этим строкам. – Сейчас ведь речь о другом... Что ты думаешь по поводу того, что творится в школе?