Сильнее

Мы протолкнулись сквозь толпу, стоящую по обе стороны улицы, пока не смогли увидеть пробегающий людской поток. На пожарной станции вниз на квартал выступала группа, а люди танцевали и веселились. Два солдата с рюкзаками прошли мимо, собирая деньги для ветеранов. Еще один парень пробежал в костюме гамбургера; я понятия не имею зачем. Я еще ни разу не был на марафоне. Я видел его по телевизору, но никогда не был в толпе. Оказавшись там, я понял, насколько волнующим было это событие. Этому забегу насчитывалось 137 лет, это самый старый, проводящийся на постоянной основе марафон в мире. Он был длинным и был нашим. Нашим праздником. Нашей традицией. Нашей гордостью. Это было не просто спортивное мероприятие, я осознал это; это был праздник. Зима кончилась, это был прекрасный день, и все были оживлены и танцевали.

Признаться честно, мы с Мишель и Реми настолько увлеклись, что чуть не пропустили Эрин. Мы заметили ее как раз в тот момент, когда она пробегала мимо нас, и мы побежали за ней, выкрикивая ее имя. Она развернулась к нам, и мы обнялись всей компанией, она улыбалась, хотя была очень вымотана.

– Увидимся на финишной черте, – сказал я и поцеловал ее на бегу.

Эрин кивнула:

– Я буду там.

И после этого она убежала вверх по склону Харт-брейк Хилл. Все выглядело таким обычным в то время. Мне кажется, именно так себя чувствуешь перед тем, как неудача или случай изменит твою жизнь.

Первые дни

2

Бомба взорвалась в 14:49 дня в понедельник. Через несколько секунд мужчина в ковбойской шляпе перепрыгнул через ограждения и направился в эпицентр событий. Второй взрыв прогремел, когда он почти добрался до пострадавших, но он продолжал бежать. Они все побежали помочь нам: полицейские, волонтеры, прохожие.

Незнакомцы толпились около жертв на земле, заверяя их, что все будет хорошо, что помощь уже в пути, что они не одни. Люди снимали одежду для жгутов. Некоторые прикрывали раны руками. Бостонский саперный отряд начал искать третью бомбу. Они считали, что если произошло два взрыва, то, скорее всего, должен быть и третий, чтобы убить людей, бросившихся на помощь. По крайней мере, так обычно организовывались террористические атаки. В первые минуты причиной бедствия объявили взрыв на линии электропередач или взрыв сточной трубы. Крышки люков иногда «взрываются» сами по себе. Но уже через несколько минут после взрыва распространилась весть о бомбе.

Появились посты и твиты с места события. В Сети публиковали снимки с текущей по улице кровью. Бостон – маленький город, примерно в шесть раз меньше Нью-Йорка. Через несколько минут все уже сидели в соцсетях и пытались разузнать, все ли в порядке с их друзьями.

Но мои близкие ничего не могли узнать обо мне. Семья и друзья звонили и писали, но ответа не было. Бомба либо разнесла мой телефон, либо отбросила куда-то. Я помню, как пытался найти его, еще лежа на земле. Я хотел позвонить маме и попрощаться, сказать, чтобы она не беспокоилась, что я не страдаю, что я просто покидаю этот мир, прожив хорошую жизнь.

Но телефона не было. Я не мог дозвониться до кого-нибудь, и никто не мог дозвониться до меня. Затем перекрыли вышки, и связь на всех телефонах пропала.

Первые снимки появились практически сразу после взрыва. Показали, как камера, снимавшая забег, затряслась от взрыва. Взрывная волна отбросила бегуна, который пересекал финишную черту. Облако дыма.

Затем фото знакомого человеческого лица – моего лица. Благодаря СМИ фотография меня в инвалидном кресле и парня в ковбойской шляпе, бегущего рядом, стали знаменитыми. Все называют это фото иконой сейчас, но тогда оно было ужасающим. У меня был порез над глазом и еще один на щеке, мое лицо – бледное и грязное. Моя рубашка обгорела и была залита кровью. И у меня не было ног.

Если смотреть только выше колен, то тогда я выглядел как среднестатистическая жертва некоего происшествия. Это мог быть пожар в доме или уличная драка, в которой я пострадал. Ниже колен не было ничего. Они не были раздроблены или типа того, их просто не было. Единственное, что осталось – несколько кусков разорванной плоти и одна длинная кость, торчащая из левого колена.

Благодаря мужчине в ковбойской шляпе я стал первой жертвой, которую вывезли с места происшествия и первым, кто попал в Бостонский медицинский центр. Через пятнадцать минут я был на операционном столе, хирурги из неотложки срезали оторванные части моих ног и прижгли раны. Это спасло мою жизнь.

И все же фотограф оказался быстрее. Даже когда хирурги пилили меня, мое лицо без конца мелькало в соцсетях. Кто-то узнал меня и отметил на Фейсбуке. Мои друзья узнали, что со мной случилось. Не прошло и часа, как фото стало появляться в новостных репортажах.

Мой двоюродный брат Дерек укладывал асфальт с одной из бригад дяди Боба. Он увидел фото на перерыве.

– Я не мог дышать, увидев тебя – сказал мне позже Большой Ди. – Я не мог сделать ни единого вздоха.

Тетя Джен была в зоопарке с Коулом…