Сильнее

Но это не то, о чем говорит фото. Не совсем то. На ней не показана бомба, и на ней не показано, как я получил травму. На ней показано то, что произошло после: как храбрые люди устремились на помощь жертве страшного теракта. И эти люди спасли наши жизни. Три человека погибли в происшествии. Но никто не погиб в больнице или по пути туда. Никто не погиб от увечий в последующие несколько недель. 260 человек получили травмы и увечья, но благодаря храбрым людям у нас есть шанс продолжать любить, смеяться и вдохновляться, как раньше.

Поэтому фото не беспокоит меня. Это не фотография разбитого сердца, хотя мне до сих пор больно на нее смотреть. Это фотография надежды, потому что парень без ног, обожженный, весь в порезах и смертельно бледный, все-таки был жив.

И он не собирается сдаваться.

3

Единственным человеком, кто не видел фотографию, по крайней мере поначалу, была моя девушка, Эрин. После нашей встречи на 18-й миле, она двигалась с расчетной скоростью миля за девять минут. Таким образом, она должна была прибыть на финишную черту прямо перед взрывом бомбы.

Но у нее очень сильно заболело колено на вершине Хартбрейк Хилл. Какое-то время она шла, чувствуя острую колющую боль в колене при каждом шаге. При мысли, что она может не закончить забег, она сильно разволновалась. Даже немного поплакала. Но она продолжала идти, пока боль не утихла.

Затем она наткнулась на стену на 25-й миле, прямо перед эстакадой на Бэкон-стрит. Я не имею в виду стену бегунов, настолько плотную, что никто не мог продвинуться вперед. Эрин сперва подумала, что слишком многие хотели пересечь финишную черту. Она посчитала, что забег плохо организовали, и забеспокоилась о своем финишном времени. Затем слухи начали распространяться.

Дорога была перекрыта.

Был взрыв.

Нет, это была бомба.

Бомба была рядом с финишной чертой.

Нет, она была в толпе около финишной черты.

Никто не знал число пострадавших. Никто не знал, были ли погибшие. Никто не мог дать точной информации. Почти каждого бегуна кто-то ждал, но едва ли у кого-то из бегунов был мобильный. Кому нужен мобильный, когда ты бежишь марафон?

Шок начал распространяться. Люди ломились во все стороны. Женщина около Эрин упала в обморок; Эрин осталась помогать ей, пока не пришла медсестра. Эрин думала о Реми, Мишель и обо мне на финишной черте. Ее младшая сестра, Джилл, должна была встречать ее там. Эрин не знала, что Джилл нас не нашла.

По какой-то причине Эрин в особенности волновалась о Реми, ее лучшей подруге со средней школы. У нее было плохое предчувствие, что что-то случилось с Реми. Она не осознавала, что плакала все время, пока какая-то пара не остановила ее и не спросила, все ли с ней в порядке. Они купили ей бутылку воды и дали позвонить. Она пыталась дозвониться до Реми, до Мишель, до меня. Без успеха.

Она наткнулась на свою старшую сестру, Гейл, которая сообщила ей, что две бомбы взорвались в толпе. Гейл видела это, но не пострадала: была по другую сторону улицы. Она слышала, что Реми ранена, но больше ничего не знала.

Эрин начала паниковать. Случилось что-то ужасное. Люди погибли. Ее друзья были там – и по крайней мере один из них был ранен. Но она ничего не могла сделать со своей стороны. У нее не было денег, мобильного и возможности добраться до дома.

Какое-то время она бродила, не зная, что делать. Было странным образом тихо. Она пыталась дойти до своего спортзала, где мы условились встретиться, если потеряемся в толпе, но дорога была перекрыта. Копы перекрыли перекрестки, ведущие в центр города. Должно быть, ее трясло от нервов, потому что в какой-то момент к ней подошли и дали плед. Она какое-то время ходила с каким-то мужчиной, который тоже не мог найти своих друзей.

Кто-то заметил ее марафонский номер и закричал: «Поздравляем, так держать!» Она поняла, что одни люди знали о произошедшем, многие плакали, но люди, двигающиеся с противоположного направления, не имели никакого понятия о случившемся.

Она остановилась у Научного центра на Массачусетской улице. Улицы были забиты людьми, но царила жуткая тишина. Она подумала о том, чтобы пойти домой, но было слишком далеко. Ее офис в Бригаме был всего в двух милях, и вскоре она поняла, что бездумно направляется туда. Она добралась до офиса только к пяти часам, через два часа после взрыва бомбы.

Больница была закрыта, а у нее не было идентификационной карты. Охрана не пропускала ее, пока одна из коллег не заметила ее у входа. Затем пришла Джилл; она шла от финиша в больницу в надежде найти там Эрин.

Она взяли такси до квартиры Джилл и начала всех обзванивать. Эрин узнала, что Мишель поступила в экстренное отделение хирургии, а Реми была в стабильном состоянии. Но про меня не было никаких известий. По какой-то причине она не волновалась. Она знала, что мы были близко к бомбе. Но раз раны Реми были не критичными, она подумала, что я должен быть в порядке.

Позвонила ее подруга Эшли.

– Джефф ранен, – сказала она, – Его фотография прямо сейчас висит на главной странице сайта NPR.