Сильнейшие

В бассейне с теплой водой сидел долго — целителя звать не хотелось, а теплая вода успокаивала боль. Но гордость ничем нельзя было успокоить.

Очнувшись от оцепенения, потянулся за мыльным отваром — казалось, пыль тех камней не смыть с волос никогда.

Флакон был почти пустым.

Кайе кликнул кого-нибудь из слуг. Появилась девушка с новым флаконом, хорошенькая и кудрявая. С серебряным браслетом на руке, надо же. Присела на край бассейна, протягивая флакон. Пальцы оборотня сжались вокруг ее щиколотки. Она засмеялась — и через миг полетела в бассейн.

Кайе подхватил ее, прижал к бортику. Смотрел в упор. Так же, как с Огоньком тогда, в чаше источника… только мысли были другими. Совсем другими.

Девушка-служанка улыбалась, но он чувствовал ее дрожь. Это лишь подстегнуло. Тонкая ткань подалась под пальцами, словно паутинка.

Отпустил девушку только тогда, когда понял — она потеряла сознание. Если бы не держал, упала бы и захлебнулась.

Вытащил, положил на бортик.

Ушел.

— Тебе мало тех, кого можешь взять в городе? Мало Къятты? — впервые Киаль кричала на него, развалившегося на пятнистой шкуре. — Ты чуть не убил эту девочку!

— Слабые… полно, сестричка! Не так тяжело найти другую.

— Она не из самых слабых! И она под моей защитой, но ты…

— Лава вулкана не разбирает, что у нее на пути. И ей было не так уж плохо! — саркастически рассмеялся. Сестренка швырнула в него головным обручем. Он поймал золотой обод, сжал в кулаке налобный цветок его. Золото смялось. Разжал пальцы — испорченное украшение упало на шкуру.

Киаль задохнулась и выбежала из комнаты.

В этот год погода словно в цепи сорвалась — перед сезоном дождей сухой воздух боролся с надвигающимися тучами, вызывая бури и смерчи. Люди равно опасались отходить далеко от дома и укрываться под крышей — вблизи от деревьев каждое мгновение могло стать последним.

Люди Восьми Родов угрюмо молчали при встречах — простые жители Асталы испытывали страх, но Сильнейшие понимали — подобное бывает, когда Лима недовольна своими детьми. До образования Тевееррики вулканы уничтожали целые города, и после случались катастрофы.

Но это мог быть случайно выдавшийся тяжелый год… Те, кто находился под рукой Сильнейших, искали у них защиты, будто потомки восьми Родов не являлись людьми. Но даже уканэ не всегда могли сказать, что еще вытворит сердитое небо.

На оборотня непонятная раздражительность природы действовала непредсказуемо — он то метался, не находя себе места, то испытывал беспричинную сумасшедшую радость. Порой — и страх, но в такие мгновения прятался ото всех.

Однако границы города и поселения навещал куда чаще, чем раньше — напуганные гневом природы люди даже к нему тянулись за помощью.

На сей раз ураган задел северный край Асталы крылом — легкое касание. По большей части все обошлось сорванной, разбросанной повсюду листвой. Грис, немного возбужденные, все же не проявляли особых признаков тревоги — но этим глупым животным можно было доверять, приближение грозы или смерча они чуяли раньше всех.

Хлау смотрел прямо перед собой, между ушей большой серой грис. Кайе поглядывал на небо, не упуская ни малейшего шороха — тело оборотня, казалось, тронь — и зазвенит, будто лист меди. Старший брат его ехал замыкающим — он единственный казался, да и был, совершенно спокоен.

Тут Читери изгибалась — и небольшая речушка впадала в нее, неширокая, темная благодаря цвету дна. По ее берегам во множестве водились дикие пчелы — и люди селились в маленьких домах на значительном расстоянии друг от друга, извлекая тягучий тяжелый мед из дупел. Всадники свернули на прямую дорогу — после урагана повсюду валялись ветки и листья, земля еще не просохла.

Человек, показавшийся из-за поворота, выглядел измученным и испуганным — судя по клокочущему дыханию, он пробежал много; впрочем, немолодой возраст и нездоровая полнота любую дорогу сделали бы для него гораздо длиннее.

Завидев всадников, он кинулся — а точнее, поковылял к ним, протягивая руки.

— Что случилось? — Къятта выехал вперед; вопрос прозвучал свистом хлыста, но человек лишь вознес молитвы Светилам.

— Али, мой сосед… дерево!

— Кретин.

Къятта всмотрелся в пустую дорогу, и, прежде чем брат его и Хлау успели что-либо понять, ударом направил грис вперед; та помчалась, будто ошпаренная. Спутники последовали за ним.

Маленький домик был полностью скрыт ветвями. Смерч обошел стороной поселения, но с корнем вырвал несколько деревьев, одно из них сделав ловушкой. Тяжелая крона обрушилась на крышу, проломив и ее, и глиняные стены. Из-под нагромождения массивных ветвей доносились тихие стоны. Къятта перевел непривычно светлые глаза на младшего:

— Сколько живых?