Сильнейшие

― Ой, подожди, ― невинно хихикаю, пока он медленно поворачивается ко мне. ― Не эта стена. Нет, я хочу, чтобы ты использовал ту.

Указываю на стену напротив, вызывая саркастическую ухмылку незнакомца, которого, вряд ли захочу увидеть снова. Когда он подходит к выбранной мною стене, то приподнимает брови.

― А что насчет рук? Может, надо той, на которую ты чихнула?

― Нет! Это было бы глупо! ― я смеюсь.

Его левая рука проходит сквозь стену.

― Если подумать, ты же правша.

Он поворачивается, едва сдерживая свое раздражение.

― Есть еще какие-нибудь просьбы? Может, просунуть голову? Ногу?

Качаю головой, улыбаясь слишком широко.

― Нет!

Он поворачивается к стене. Пока он ждет, отсчитываю несколько ударов сердца. Бросив взгляд через плечо, он наконец просовывает руку сквозь стену. Наблюдаю, как она исчезает, улыбаясь знакомому чувству. Приятно найти кого-то с такой же силой в венах, каким бы грубым он ни казался.

Высвободив руку из стены, он бросает на меня усталый взгляд.

― Довольна?

Я скрещиваю руки на груди, пытаясь казаться устрашающей.

― А если нет?

― Боюсь, жизнь полна разочарований, ― он возвращается ко мне, его низкий голос звучит скучающе. ― А теперь пора рассказать, почему я спас твою задницу.

Я припечатываю его вопросительным взглядом.

― Да, мне тоже интересно. Потому что у меня такое впечатление, что ты сделал это не по доброте душевной.

― Точно нет, ― он скрещивает грязные руки на груди. ― Кстати, почему, Чума тебя подери, ты не зашла в здание и не спряталась от Гвардейца?

С резким желание защититься, поднимаю подбородок.

― Ну, я… никогда не знаешь, что ожидает с другой стороны стены.

Отвлекаюсь на тусклое окружение, разглядывая все, как в первый раз. Мы стоим в полуразрушенном здании, покинутом всеми, кроме, вероятно, существ, которые по нему ползают.

Он смотрит на меня несколько напряженных секунд, прежде чем сказать:

― Странно.

Чувствую, как его взгляд скользит по моему телу, и предпочитаю не знать, что именно он видит. Возможно, пот, покрывающий мой лоб, или, еще лучше ― копну спутанных волос, выпадающих из и без того неряшливого пучка. Я смущенно провожу липкой ладонью по брюкам, стараясь избавиться от остатков меда.

Когда он наконец отводит взгляд, его тон внезапно становится серьезным.

― Итак, я… мне нужна твоя помощь.

Он почти закатывает глаза при виде моей расплывающейся улыбки.

― Прости, можешь повторить? ― ласково спрашиваю я, прижимая ладонь к уху. На его лице снова проявляется притворное сочувствие.

― И не думай. У тебя закончились вопросы, сладкая, ― он глубоко вдыхает, начиная бесцельно расхаживать. ― Ты ведь швея, да?

― Как ты узнал, что я… ― замолкаю, и, кажется, в ту же секунду мое сердце тоже замирает. Моргаю, рассматривая его, и эти черты внезапно становятся очень знакомыми. Мой выдох заставляет его в удивлении прижать руку к сердцу. ― Ты! Я знаю тебя!

Он виновато отводит глаза, многозначительно избегая моего взгляда.

― Мне показалось, что ты выглядишь знакомо, ― выпаливаю я, после чего обвиняюще тыкаю пальцем ему в грудь. ― Это ты накричал на меня на улице!

Он нервно пожимает плечами, перебирая рукой взлохмаченные волосы.

― Предпочел бы назвать это конструктивной критикой, но вижу, что…

― Ты раскритиковал мою любимую рубашку!

― И я не отказываюсь от своих слов. Кажется, она была…

― Синей, ― заканчиваю я сквозь зубы. ― Да, я помню.

Он выглядит так, будто хочет рассмеяться.

― Ты уже продала ее?

Не могу смотреть на него и ворчу:

― Нет, клиент с тобой согласился.

Он прикрывает глаза, ведя какую-то внутреннюю борьбу, и выдыхает.

― Мне жаль, но, судя по всему, у него был хороший вкус.

Мои зубы скрипят, я ощущаю горечь разочарования. Этот мужчина невыносим. Никогда не встречала кого-то настолько холодного и высокомерного. У него великолепная способность раздражать даже меня. Это впечатляет.

Это мысль внезапно заставляет меня стиснуть челюсти, наметив новую цель: с этого момента я отказываюсь доставлять ему удовольствие нервировать меня.

И именно поэтому я пугаю его своей широкой улыбкой и произношу:

― Так зачем тебе моя помощь?

Ему требуется некоторое время, чтобы прийти в себя после моей резкой смены настроения.

― Слушай, ― вздыхает он. ― Кого-то очень важного для меня только что отправили на Испытания. — Он смотрит на меня. — Ты прекрасно знаешь, что это такое.

― Как ты…? ― замолкаю, смущенно морща лоб. ― Откуда ты знаешь?

― Я был на улице, когда приехала карета, чтобы забрать участников в замок, ― он прочищает горло. ― Я видел, как Гера забралась внутрь, и как за ней последовала Серебряная Спасительница. И тогда я заметил, как ты прыгала и махала ей, будто она все для тебя.

― Потому что она на самом деле все для меня, ― шепчу я.

― Не знаю, что насчет тебя, но я так и не смог попрощаться с тем, кто был для меня всем, ― он выплевывает слова, будто они оставляют горький привкус. ― Гера не выдержит эти Испытания. И поэтому мне нужна твоя помощь.

Сочувственно смотрю на него, покачивая головой.

― Что я могу сделать?

Он делает шаг ко мне, сокращая расстояние.