Сильнейшие

— Я понимаю. Вы предпочтете дождаться, пока не будет хватать золота и Солнечного камня, или ударите первыми? Или согласны быть зависимы от южан?

— Чего ты хочешь?

— Тебе может показаться странным — у меня нет неприязни к северу. Мне все равно. Только неспокойно в Астале… пауки в одном кувшине, знаешь?

— Знаю давно. Не думаю, что ты открываешь мне нечто новое.

— Раньше нас было меньше. А сейчас… у нас есть все. И нет цели. Не тайна, к чему это приведет рано или поздно.

— Так чего же ты хочешь? — Лачи не сводил с него глаз.

— У вас тоже не все гладко на севере. Тебе нужен энихи-оборотень? Возьми.

— Как? — Лачи не сдержал изумленного возгласа. — Ты хочешь отдать его нам? Ты сумасшедший, наверное.

— Почему? — так же ровно, едва ли не весело.

— Ты с ним не справишься — и я не поверю, что ты хочешь лишить силы Асталу.

— Справлюсь. Я же отправил его в долину Сиван, надеясь, что он ударит по вам и его осудят свои. А про Асталу — я не намерен хитрить сверх необходимого, — улыбнулся. — Он одним своим существованием вносит смуту. Мы можем и не дотянуть до дня, когда вам станет тесно рядом с нами. А можем и дотянуть — тогда он встанет против вас. Выбирай?

— Тогда почему тебе его попросту не убить самому?

— Чтобы его брат под корень вырезал Род Арайа? — расхохотался по-мальчишески звонко. И — догадался ведь, что Лачи вычислил имя его Рода. — Он поймет, даже если я найду способ сделать это через третьи руки… И я предпочту, чтобы он ненавидел вас, а не искал врага в Астале.

— А то, что выдашь, не поймет?

— Может и поймет, да будет не до того. Если не станете спешить, подержите мальчишку живым… может, убьете и его самого. Къятта — серьезный противник.

— Ты на самом деле хочешь обессилить Асталу?

— Я готов на это пойти. Я люблю ее, — сказал просто.

Лачи смерил его недоверчивым взглядом. Очень недоверчивым. Лачи и сам умел быть правдивым, когда выгодно… главное, не соврать ни единым словом. Только вот сколько этот южанин не договаривает? С другой стороны, если шарахаться от собственной тени, наверняка останешься в дураках.

Он хочет выдать мальчишку?

Замечательно. Голова дана Лачи для того, чтобы думать. Сговора между оборотнем и этим парнем не может быть, Лачи достаточно нагляделся на котенка в долине Сиван. Дитя Огня вообще не может быть с кем-то в сговоре.

— Как ты думаешь это сделать?

— Просто. Но для северян — опасно. Я могу указать место, где он окажется один — в окрестностях Асталы, а вам придется сделать все остальное.

— Всего-то! — не сдержался Лачи, и снова увидел насмешку — и оценил.

— Полагаю, ты продумал гораздо больше, чем говоришь. Но у меня на это времени не было.

Тот спокойно согласился. И рассказал, что задумал, добавив:

— В окрестностях Асталы много ручьев, но тот, что вам подойдет, протекает близ медных рудников. Мальчишка бывает там часто, но точный день я смогу назвать только, когда он соберется в путь. Я также назову место, где северяне смогут ждать — их никто не увидит.

— Ты спокойно можешь подстроить ловушку моим людям, как бы красиво ни звучало твое предложение. И после использовать случай — северяне, тайно проникшие в Асталу.

— Могу. Тут уж думайте сами, что мне выгоднее. Ты сам не пойдешь на такой риск.

— Но и слабого не пошлю.

— Мне больше нечего сказать, — едва заметная ирония в голосе.

Скала-колодец стала свидетелем договора — любопытное эхо проснулось, когда вниз, на дно полетели медальон с розоватой шпинелью и золотая застежка в виде головы ихи, оскалившей зубы.

Астала

Его отсутствие было замечено только семьей — последние год-два Ийа часто пропадал на дальних поселениях, готовя себе прикрытие, если что, и стараясь изучить каждую кочку — опять же, на всякий случай. Когда приехал домой, был уже вечер. Очень хотелось спать, но, смыв с себя пыль дороги, молодой человек направился прочь от дома. Стены давили со всех сторон и мешали думать.

И вот — мягкий ветерок бродит по мостовым Асталы, и одной дорогой с ветром идет человек, так же бесцельно с виду.

…Знает, что можно и что нельзя сделать с мальчишкой-энихи. Видел его изнутри… смешно получилось. Злейший противник, по мнению их обоих — оборотня и его брата, а ведь единственный из Асталы удостоился чести…

Он долго бродил по городу, уже полнеба стало розовым, а потом и малиновым у горизонта. Было, над чем подумать. Ни словом не соврал северянину — и в самом деле желает Астале блага. Только пока не совершилось непоправимое, думал, как вязальщицы нити переплетал возможное благо и зло. Чтобы не ошибиться… слишком дорого может обойтись эта ошибка.

Достаточно было вспомнить бешеный выплеск огня, чтобы увериться — прав. Но он снова и снова пытался понять, не упустил ли чего. И, как всех Сильнейших детей Асталы, его призвала к себе Башня.

Девушку заметил издалека. Она держала в руках белые цветы на длинных стеблях — раскрытые, похожие на чаши. Постояв неподвижно, склонилась и опустила цветы к подножию башни.

Движения ее были плавны и сдержанны, черно-белые челле и юбка подходили для большинства женщин Асталы — не понять, кто перед ним. Из небогатых — довольно грубое полотно.