Сильное лекарство (ЛП)

Временно удовлетворённый, Майло кивнул и пошёл дальше. Они пошли длинной дорогой вокруг двора, затем вернулись обратно к тропинке, чтобы быть впереди, когда Кеннетт придёт забрать Майло. Кэмерон практически погрузился в тишину, думая, что его брату надоело совать нос в его дела. Конечно же, он ошибался.

— Он горячий? — вдруг спросил Майло.

— Чертовски горячий, — ответил Кэмерон, прежде чем успел отфильтровать свои мысли. Боже упаси его от назойливых братьев и сестёр.

Глава 10

Туман прояснился, пыль осела, и Джона снова стал целым. Всегда казалось, будто эти первые лучи солнца прорываются сквозь катаклизм шторма. Только Джона знал, что это просто иллюзия целостности. Он всё ещё был сломан внутри, просто обратный отсчёт обнулился.

Он стоял перед домом своей матери — перед своим домом — пытаясь заставить себя войти. Это был маленький коттедж, расположенный на одной из дорожных петель, которая спускалась по горе к городскому центру Фолли-Крик. Он всегда любил этот дом, эпохи тюдоровского возрождения примерно сороковых годов, весь побеленный штукатуркой, каркасной конструкции, с окантовкой из тёмного дерева. Но тем утром Джона был поражён его крайней неизменностью. Это было похоже на ловушку.

Но он преодолел её, так ведь? Выбрался из очередного эпизода живым. Хандра снова вернулась, устраиваясь для очередной перезимовки — потому что она никогда не уходила полностью, всегда ждала на окраине, наблюдая. Вытаскивая ключи, Джона закатил глаза от собственной мелодраматичности. И всё же, он не мог не задуматься, почему ощущал это, когда в прошлом после эпизода с удовольствием принимал волшебную панацею от сумасшествия, которую ему вручали. Странное ощущение казалось предсказанием, каким-то скрытым предзнаменованием чего-то жестокого.

Джона подавил дрожь, бросая один последний взгляд на двор. Он продолжал растить дикие, заросшие сады Онор. Со стороны могло показаться, что нет никакого смысла, всё это были джунгли. Однако, Джона чувствовал скрытый приказ, в этих зарослях пряталась математическая точность, которая его успокаивала. Сады были хаосом Джона в спокойствии.

Он наконец закрепил своё мужество против чёрт знает чего и вошёл в забитый досками коттедж. Конечно же, всё было так, как всегда. Он заметил, что его соседка, мисс Шелби Луэллин — ради бога, не забывайте приставку «мисс» — приходила проветривать помещение. Она открыла занавески, включила отопление и…

— Мяяяу!

…вернула кошку. Аида — опять, в честь оперы, а не мюзикла — была неряшливой сиамской кошкой, которую Джона тоже получил в наследство от матери. Кошка одинаково любила и ненавидела его, как и он её, так что когда она вилась у его ног, Джона никогда не знал, должен ли её погладить или замереть на месте. Казалось, Аида была такой же нервной, как и Джона, хотя она носила это с большей грацией, и он был довольно уверен, что это существо несокрушимо.

Внутри декор коттеджа был дешёвым, в стиле потёртого шика, который Онор каким-то образом превратила в элиту. Джона никогда не хватало сил что-то изменить; мебель казалась такой же домашней, как и само здание. Он прошёл через захламлённое логово, думая, чем именно заняться.

В одном углу комнаты, рядом с аркой, которая вела на кухню, у него стоял маленький письменный стол из вишнёвого дерева, где стоял его командный центр — ультрасовременный компьютер со всеми наворотами. Это было его единственное роскошество. Он нажал на кнопку питания и слушал знакомые звуки оживающей машины. «И вот мы снова здесь, старый друг».

Рядом с клавиатурой лежал его маленький чёрный блокнот с эластичной лентой и любимая шариковая ручка — две вещи, которых ему всегда не хватало в Ривербенде. Джона слегка провёл пальцами по кожаной обложке блокнота, а затем пошёл дальше, на кухню. Мисс Шелби оставила ему тарелку овсяного печенья и записку со словами, что она надеется, что его «отпуск» прошёл хорошо — это она поставила кавычки — и что Аида чуть больше обычного страдала от комков шерсти. Джона подумал, что это наверняка было специально; кошка не была фанаткой мисс Шелби. К сожалению для Аиды, Джона не мог планировать свою жизнь вокруг прихотей одной наглой и грозной особы.

Джона вернулся в логово, ввёл своё логин на компьютере и сел на диван, ожидая, пока его мощный, наполненный программами зверь придёт к жизни. Ему было уютно в крайней тишине, чего он испытывал уже больше месяца. Его сердце сбивалось с ритма от тяжёлого, почти удушающего чувства. Серьёзно, что он должен был теперь делать? Раньше после эпизода он нырял прямиком в писательство — как говорится, креативность часто сопровождается безумием — но его лобно-височная сеть была пустой, безмолвной бездной. Отчасти как тот подвал.

— Нет, — сказал вслух Джона. Эпизод закончился. Закончился.