Сильное лекарство (ЛП)

Пока они шли к комнате Изобель, Рохан продолжал возиться с планшетом, пока наконец не взглянул на Кэма.

— У нас пару новых постояльцев, так что мы с тобой сегодня будем сидеть в большой компании.

С каждой проходящей неделей присутствие Кэма на групповой терапии всё меньше имело отношение к дополнительной помощи и всё больше к его собственной терапии. Рохан перестал его сопровождать. Обычно там был просто один или два доктора, дополнительная медсестра — временами с испытуемыми — и Кэм. В последнее время группы, к которым его просили присоединиться, были самыми маленькими — для постояльцев с наркотической или алкогольной зависимостью. Он знал, что это хитрый способ со стороны докторов провести с ним терапию так, чтобы он не сопротивлялся. Это была часть его работы, так что он не мог отказаться. Они все просто притворялись, что он присутствовал там по работе.

— Хорошо. Расскажешь мне о них вкратце?

— Всё не очень красиво, — сказал Рохан, нахмурившись. — Джанна Пульте и Джексон Рейес. Они подростки, друзья. Полиция сказала, что это был какой-то суицидальный пакт. Они оба перерезали себе запястья, и как только их стабилизировали, они всё равно вели себя буйно. Врачам, при сотрудничестве их родителей, пришлось передать их на экстренное содержание.

Кэмерон кивнул, потирая руки, будто в комнате вдруг стало холодно. Первый раз, когда это произошло, Рохан объяснил ему, что экстренная госпитализация — это семьдесят два часа принудительного психиатрического контроля, хотя несовершеннолетних могли держать неопределённый срок. Это случалось не так часто и не так просто, как показывали по телевизору, но когда пациенты грозили навредить сами себе или кому-то другому, особенно несовершеннолетние, это было необходимо.

— Как только их выпустили из экстренной психиатрии, оба ребёнка стали фактически невосприимчивыми.

— Кататония? — спросил Кэмерон.

Рохан покачал головой.

— Нет, они полностью всё осознают и функционируют, просто отказываются говорить за гранью основной необходимости. Так что их родители согласились оставить их на длительный период лечения и выбрали Ривербенд вместо общественной больницы.

— Это было как в романтических отношениях? Такой пакт?

— Невозможно быть уверенным, что именно это было, если пакт вообще был, пока они не заговорят. Но они не пара. Родители подтвердили, что подозревают обоих детей в гомосексуальности.

Кэмерон споткнулся, поправился и пошёл дальше.

— Это придаёт всему совершенно другой оборот, так ведь? — тихо произнёс он.

— Хотелось бы, чтобы это было не так, но... Это открывает совсем новую банку мотивов. Во всяком случае, они сегодня впервые будут в основной группе, так что мы привлекаем больше сотрудников, просто для безопасности. Ты подойдёшь, потому что ты сотрудник, но в какой-то степени и нет.

От этого Кэм нескромно фыркнул.

— Ты понимаешь, о чём я! Постояльцы тебе доверяют. Ты не белый халат.

— Медсёстры и санитары не носят белые халаты.

— Не пререкайся со мной, мальчик. Это была метафора, и ты это знаешь.

Кэмерон хохотнул. Шутки над Роханом всегда поднимали ему настроение. Он почти забыл, что это день терапии.

***

Большой зал для собраний искрил от бурного напряжения, которого никогда не было здесь раньше. По Ривербенду ходили слухи, как в столовой средней школы, и все знали, что произошёл добор — серьёзный. Кэмерон сел между Роханом и новенькой медсестрой, которую ему представили как Энни Мэйхью.

Уитни на самом деле была кузиной Энни — Уит тоже была Мэйхью — и умоляла Рохана дать Энни шанс. Внешне они двое были полными противоположностями, Уитни была миниатюрной блондинкой, а Энни темноволосой и долговязой, но по одной их речи Кэмерон мог сказать, что они родственницы. Они обе пользовались одинаковыми южными оборотами в одинаковых местах — много таких слов, как «вполне возможно» и «приделать» — и у них были самые очаровательные имена в стиле кантри; Уитни Джин и Энни Сью Мэйхью.

Кэмерон не поверил бы в это, если бы не видел их водительские права. Оказывается, такой принцип имён на юге распространён, особенно на «холмах», как девушки называли горы. Кэмерон отчасти завидовал тому, что они знают о своих людях. У него не было никаких корней. Он жил вымышленной жизнью.

Эта мысль вырвала его из внутренних комментариев, и он начал включаться в происходящее вокруг. Конечно же, присутствовали все три доктора. В зале сидел набор обычных постояльцев: Изобель и Холли перешёптывались, сдвинувшись поближе, рядом с ними Кевин, Грег, Итан и Келли. Они всегда сидели в одном и том же порядке. Странно.

С другой стороны от Энни, конечно же, сидела Уитни. Остальной круг замыкали ещё несколько постояльцев, которых Кэмерон привык видеть. Он увидел Аделию Уизерс и Мартина Файта среди тех, кого не узнавал или не мог вспомнить. И там, справа от вершины их яйцеобразного кольца стульев, сидели двое новичков.