Сильные

Третий гость равно смахивал и на айыы, и на верхнего адьярая. Здоровенный, голый; темней грозовой тучи. Лицо осунулось, вытянулось – оно словно плавилось от внутреннего жара. Лоб избороздили морщины, глаза запали; ниже набрякли сизые мешки. Тело блестело от пота, в лучах восходящего солнца казалось, что боотур отлит из металла. А ведь оно не жарко, по утру-то! Лихорадит беднягу, что ли? Вон, дрожит, зубами лязгает, за грудь держится. И дышит сипло, с натугой…

– Состязания!

– За невесту!

– Победа или позор!

– Я победю!

– Я!

– Я!!!

– Кто невеста? – без особого интереса осведомился смазливый.

Возникла заминка. Похоже, ватага забыла, за кого состязается. Но Бэкийэ Суорун все прекрасно помнил:

– Дочь Сарын-тойона!

– Кто?!

– Прекрасная Туярыма Куо!

– Точно!

– Жаворонок!

– Красавица Жаворонок!

– Наша красавица!

– Ваша? – смазливый чуточку подрос. – Кэр-буу!

– Наша!

– Моя!

– Нет, моя!

– И где же она, ваша Красавица Жаворонок?

– Хыы-хыык! Гыы-гыык!

– Хо-хо-хоо!

– Дома, с отцом!

– Где же еще?!

– Точно дома?

– Точно! Точнехонько!

– А может, ее Уот Усутаакы похитил? Может, она в плену?

Адьярай задумался. Обычно память не подводила Суоруна, но сейчас он пребывал в замешательстве. Вопрос был с подковыркой, ответишь невпопад – на смех поднимут. А ведь верно! Прав смазливый! Эге-гей, Бэкийэ Суорун, как ты мог забыть?!

– Молодец, дьэ-буо! Умный! В плену она.

– А вы тогда что здесь делаете?

– Состязаемся!

– За что состязаетесь?!

Это уже не смазливый – младший спросил, раненый. Он баюкал правую руку левой, но не спросил, а прямо-таки рявкнул:

– За что?

– За то, кто спасать ее поедет!

– Из плена выручать!

– Кто победит – тот и лучший!

– Тот спасет!

– С Уотом схватится, буо-буо!

– Туярыму Куо из плена вызволит!

– Уота побьет, ее замуж возьмет!

– Я побью!

– Я возьму!

– Вы тоже женихи?

– Состязаться приехали?

– Нет.

И так смазливый это сказал, что ватага онемела.

– Почему? – не сразу нашелся Суорун. – Боитесь? Нас боитесь?

– Нет.

– Женатые уже?

– Холостые.

– Так в чем дело?!

– Мы же не знали, что вы тут состязаетесь, – смазливый говорил тихо, вежливо, но Бэкийэ Суоруну вдруг захотелось навернуть его колотушкой по темени. – Вы бы предупредили, что ли? Мы бы тогда не стали спасать дочь Сарын-тойона. Мы бы вас обождали…

– Обождали, кэр-буу?!

– Ну да. Если б мы знали…

– Вы что, спасли ее? Уже?!

– Вот беда, правда?

– И где она?!

– Разуй глаз! – вызверился младший. Во рту его блеснули клыки, и немаленькие такие клыки. – Вот она, сестра моя! Вот она, Туярыма Куо!

И выставил вперед девушку, которая пряталась у него за спиной.

Что тут началось!

– Уруй!

– Уруй!

– Лучшая!

– Лучшенькая!

– Красавица наша!

– Моя красавица!

– Нет, моя!

– Невеста!

– Женюсь!

– Я женюсь!

– Нет, я!

– Состязания!

– Состязания!

– Со-стя-за-ни-я! Со-стя-за-ни-я!

– Чтоб вас, басах-тасах! – грязно выругался смазливый. – Бабат-татат! Никто никуда не едет! Никто никого не спасает! Никто ни с кем не состязается! Поняли? Разъезжайтесь по домам…

– Невеста!

– Невесту – победителю!

– Со-стя-за-ни-я! Со-стя-за-ни-я!

Они ее привезли, с некоторым трудом сообразил, а может, припомнил Суорун. Мы состязались, а они привезли. Из плена. От Уота Усутаакы. Освободили. Вернули… Мысли ворочались с отчаянным скрипом. Вопли боотуров мешали сосредоточиться. Но Бэкийэ Суорун очень старался. Он и раньше не считал себя дураком, и сейчас не считал, а вот поди ж ты – алатан-улатан! – никак не мог ухватить за хвост верную мысль.

Ф-фух, ухватил!

– Это ты невесту освободил?

Смазливый тяжко вздохнул:

– Нет.

– Не ты?

– Не я.

– Уруй! – возликовал одноглазый Суорун. – Состязаемся! Кто победит – женится!

– Со-стя-за-ни-я! Со-стя-за-ни-я!

Всё опять стало просто, ясно и правильно.

– Давай с нами! – от большой широты души предложил адьярай. – Вдруг победишь? Хотя вряд ли, ты же слабак. Я – Бэкийэ Суорун, а ты?

– Юрюн Уолан.

– А ты? – Суорун вспомнил слова младшего насчет сестры. – Ты Кюн? Кюн Дьирибинэ? Невестин брат? Мой шурин?

– Мой шурин! – загорланили боотуры. – Мой!

– Шиш тебе!

– Тебе шиш!

– Оплеванный! Оплеванный шиш!

– Молчи!

– Сам молчи!

– А это кто?

Суорун указал на голого здоровилу.

– Это мой… – смазливый запнулся. – Мой…

– Меньшой, – прогудел голый. – Я его меньшой. Он сильнее.

Волна дрожи аж подкинула голого, вызвав смех ватаги.

– Меньшой? Замерз, меньшой? Звать-то как?

– Уол[129], – стуча зубами, откликнулся голый.

– Уол? Суодалба[130], гыы-гык! – хохотнул кто-то. – Гляди, как его трусит, бедолагу!

– Гыы-гык!

– Хыы-хык!

– Суодалба!

– Суодалба Уол! Парень-Трясучка!

Смазливый Юрюн Уолан сжал кулаки. Не видя причин для драки, адьярай решил сгладить раздор:

– Меньшой – в смысле, слуга? Твой слуга?

Юрюн Уолан зыркнул исподлобья, но кулаки разжал. И то верно: чего за слугу кулаками махать? Чай, не родич…

– Возвращаемся?

– Айда!

– Дочку! Дочку отцу везем!

– Невесту!

– Радость в дом!

– Состязания, да!