Сильные

Давно не виделись, сынок. Вот, воспользовался случаем, решил проведать. Случаем? А разве так можно, папа? Вроде бы закон никто не нарушал… Разумеется, не нарушал. Видишь, сынок – молчу, не вмешиваюсь. Кюн и сам отлично справляется. Молодец. А ты справляешься, сынок? Плохо, папа. Еле-еле. А тебе ничего не будет за то, что ты без нарушений явился? Ситуация, сынок. Возникла ситуация. Меня помянули, почти воззвали. Кюн – вслух, ты – в мыслях. Я услышал, решил для порядку проверить: все ли путем? Все путем, сынок? А? Нет, папа, не путем. Непутевый я у тебя. Жив-здоров, и ладно.

– …прыгать, бегать! Из лука стрелять!..

– Состязания, кэр-буу!

– Состязания!

– Со-стя-за-ни-я!..

Отец улыбнулся: едва заметно, одними губами. Улыбка далась ему нелегко. Папа выглядел расслабленным, безмятежным, каким я привык его видеть. Но лицо Закона-Владыки усеяли мелкие бисеринки пота. Он на грани, догадался я. На грани допустимого. Еле-еле удерживает небесное окно: закон соблюден, прямого призыва не было, а то, что его помянули – так, зацепка, и она уже тает льдиной в ледоход, пляшет на волнах, разваливается на куски…

– Состязателям – честь и угощенье!

– Честь!

– Угощенье, да!

– Победителю – мою сестру в жены!

– А-а-а, буйа-буйа, буйакам!!!

– В жены!

– Мне в жены!

– Я лучший!

– Я!..

Береги себя, сынок. Боотуру это говорить бесполезно, но все-таки: береги. Хорошо, папа, я постараюсь. Ты не волнуйся, я очень-очень постараюсь. У нас все хорошо. Дядя Сарын свадьбу играть затеял…

В глазах предательски защипало.

– А кто драться станет – шиш ему вместо невесты!

– Шиш!

– Шиш оплеванный!

– Шиш вместо чести!

– Шиш!

– Шиш вместо угощения!

– Го-го-го!

– Голодом уморим!

– Хорошо сказал!

– Язык – во! Лопата!

Вижу, мальчик мой. Вижу. Ничего у вас не хорошо. Ты никогда не умел врать. Но Закон соблюден, и я не могу вмешаться. Однажды я уже переступил через самого себя. Второго раза я не переживу. Давай сам, а? Дальше сам, как получится… Сам? Нет, папа. Давай вместе. Ты только ничего не делай, а? Ты ничего не делай, а у нас все равно получится вместе. С тобой и с мамой. С Умсур, Нюргуном, Айталын, Мюльдюном… Вон нас сколько!

– Забияку угомоним! Изгоним!

– Изгоним, да!

– Вон! Кыш! Пусть проваливает!

– Уруй!

– Уруй!..

– Кырык!

– Сам ты кырык! Уруй! Уруй-айхал!

Папина улыбка таяла в небе. Солнце мазнуло теплыми пальцами лучей по лицу Закона-Владыки, по папиным густым волосам, едва тронутым сединой – и в шевелюре Сиэр-тойона на миг вспыхнули два блика.

Две золотые нити.

Я задохнулся, отступил на шаг. Всегда я был уверен: это сказка. В детстве мама рассказывала мне на ночь историю от трех волшебных волосках. С их помощью отец может выручить любого из нашей семьи. Спасти, вытащить из передряги… Золотой волос, протянутый мне с разверзшихся небес. Жгучая жижа в паучьем колодце – и золотой спасительный волос. Два солнечных блика в кудрях отца. Два! Теперь я не сомневался: раньше их было три.

Лысеешь, папа. Годы?

С вами облысеешь, сынок. Последний чуб выдерете.

Папа!

Юг затянуло голубизной. Кричи, не кричи, никого нет.

– Завтра – состязания! С утра!

– А сейчас?

– А сейчас – пир! Ешьте, пейте!

– Уруй!

– Уруй!

– Уруй-айхал!

– Уруй-мичил!

– Уруй!..

Буура Дохсун и Тонг Дуурай усыхали медленно, с явной неохотой. Исчезали, втягивались в тела доспехи и оружие, исполин и великан уменьшались в размерах…

– Я! Я – лучший!

– Ха! Я выиграю!

– Невеста моя! Никому не уступлю!

– Мне уступишь!

– Шиш!

– Тебе шиш!

– Выкуси!

Гомонили боотуры, орали слугам, чтоб несли кумыс и мясо. Много мяса, много кумыса! Очень много! Пировать будем! А завтра! завтра…

Ко мне подошла Айталын. Встала рядом, окинула пестрое сборище неприветливым взором. Сморщила носик:

– Сколько дураков собралось!

Поразмыслив, моя сестра уточнила, будто гвоздь забила:

– Один Кюн умный.

3. Ноготь на мизинце

– А я? – спросил я. – Я тоже дурак?

– Ты честный, – откликнулась Айталын. – Тебе не повезло.

– Честный дурак? А что? Даже имя Нюргуну выдумать не смог. Хорошо, он сам нашелся: Парень, мол. Парень-Трясучка. Узнай эти балбесы, кто с нами…

Айталын ткнула меня кулачком в бок:

– Молчи, дурак! Подслушают…

Я представил, что начнется, узнай женихи про Нюргуна, и похолодел. Тот самый? Самый Лучший? В ушах забубнил, захрипел голос покойника-Уота: «Хочу, чтобы самый. Другие – слабаки! Скука! Нюргуна хочу!» Тут бы таких Уотов в очередь выстроилось: «Сильный? Самый сильный? Я самый сильный! Выходи биться!»

– Убьют его, – пробормотал я. – Слишком их много, балбесов. Дюжина измотает, тринадцатый прикончит.

– Молчи, – повторила Айталын. – Никто и не узнает. Видал драку?

– Видал.

– Повезло еще, что Кюн справился. А ну как не справится?