Сильные духом (в сокращении)

— Что ж, думаю, мне не помешает умыться. Может, и водички выпью. — Он на одной ноге запрыгал к ванной.

— Я принесу горячей воды и полотенце.

Ему было трудно долго стоять, и он присел на край ванны — сидячей, таких он никогда прежде не видел. Девушка вернулась с полотенцем и огромным чайником кипятка. Наполнив раковину до половины, она вышла и закрыла за собой дверь.

Дейви взял мыло, больше похожее на комок глины, и вымыл лицо. Как мог, побрился запасной бритвой пастора. Потом помылся целиком, насколько это было возможно.

Выйдя из ванной, он чувствовал себя гораздо лучше. Рашель ждала его в коридоре, уже одетая и причесанная. А она красивая, подумал Дейви. Подпрыгивая на здоровой ноге, добрался до своей комнаты и сел на кровать.

— Вы не знаете, как можно связаться с Сопротивлением?

— Нет. Пастор запрещает им действовать у нас в городке.

— Партизаны могли бы помочь мне вернуться в Англию.

— Ложитесь, — сказала Рашель. — Я вас укрою.

— Но…

— Что «но»?

— Я не могу лечь, пока вы здесь.

— Почему? — спросила она, откровенно его поддразнивая.

— Я же совсем голый.

— Вам что, никогда не приходилось раздеваться при женщине? — улыбнулась Рашель.

— Конечно, приходилось, — ответил он, глядя в пол. — Много раз. Сколько, по-вашему, мне лет?

Она вышла, он лег и натянул на себя одеяла.

— Можно войти? — спросила Рашель. — Надеюсь, вы хорошо спрятали все такое, от чего я могу упасть в обморок.

Он лежал, укрытый простыней и двумя одеялами, удобно положив сломанную ногу. Рашель подоткнула одеяла, а затем, поправляя подушку, наклонилась и поцеловала его в лоб. Она и сама не знала, почему это сделала. Просто взяла и слегка коснулась губами его лба. Но, прежде чем она успела выпрямиться, он обнял ее одной рукой, привлек ее к себе и поцеловал в губы. Пусть короткий и невинный, это был их первый настоящий поцелуй. Смутившись, Рашель отступила к двери.

Глава пятая

Самолет прилетел ближе к вечеру — «шторх» с черными крестами на крыльях. Он летал кругами, словно что-то высматривал. Услышав его, Пьер Гликштейн подошел к дверям хлева. Наблюдая за разведчиком, он догадался, что тот ищет.

Достаточно немецкому летчику обнаружить среди деревьев подозрительный металлический блеск, и сюда привезут целую роту солдат. А вдруг он разглядит след, который они с хозяином оставили, когда тащили раненого американца к хлеву?

Сделав еще три захода, самолет улетел. Старый крестьянин подошел и встал рядом с Пьером.

— Как по-вашему, он что-нибудь увидел?

— Не знаю.

— Надо бы понадежнее спрятать мое хозяйство.

— Где, например?

— А если в уборной?

Старик кивнул. Они сложили рабочие принадлежности Пьера в мешок и отнесли в уборную. Отхожее место было устроено, как обычно в деревнях: над выгребной ямой сделана скамья с тремя отверстиями. Просунув руки в левую дыру, Доде вбил гвоздь с нижней стороны сиденья и загнул крючком. Гликштейн повесил на него мешок.

— Что мы скажем, если они все-таки явятся?

— В тот день, когда упал самолет, была метель. Мы ничего не видели и не слышали.

Дейви лежал в постели и слушал, как Рашель возится на кухне. Ему было приятно думать, что через несколько минут она войдет в комнату. Он встал, проковылял к двери и запер ее на защелку. В спальне стоял небольшой шкаф; он надеялся найти там свое нижнее белье и комбинезон. Одежды в шкафу было немного, и она явно принадлежала молодой девушке. Только тут Дейви догадался, что он спит в постели Рашели.

Кальсоны и комбинезон, аккуратно сложенные, лежали на полке. Сев на кровать, он стал одеваться. Это оказалось нелегким делом, учитывая, что одна нога у него была в гипсе. От напряжения у Дейви закружилась голова. Когда форма была наконец надета, он открыл дверь.

Рашель застала его сидящим на кровати.

— Ты сам оделся, — с улыбкой сказала она ему. — Ну и ну.

Она принесла поднос с чаем и тостами для них обоих и тарелкой супа для Дэвида. Он быстро расправился со всем, что она ему дала.

— Похоже, тебе лучше.

— Намного.

После обеда Рашель сообщила, что ненадолго уйдет.

— Ты не дашь мне что-нибудь почитать, пока тебя не будет?

— На английском? Боюсь, только Библия.

— Наверняка протестантская. Католикам не разрешается читать протестантскую Библию. — Его слова прозвучали слишком резко, и он это заметил. — Я хочу сказать…

— Ты католик? — спросила Рашель.

— Я не хотел тебя обидеть.

— Ты меня и не обидел. Я не протестантка.

— Значит, тоже католичка?

Девушка молчала, не зная, что ответить. Ей нравился этот парень, и все же она решила действовать осторожно.

— Все французы — католики, — сказала Рашель, — кроме тех, кто живет здесь, на плато. Тут у нас все — протестанты. Вернее, почти все. Во Франции есть и евреи. Немцы устраивают на них облавы и отправляют в концентрационные лагеря в Восточной Европе.

— Это только слухи, — возразил он.

— Слухи? Люди видели, как евреев загоняют в товарные вагоны, словно скотину. А по другим слухам, когда они прибывают к месту назначения, их умерщвляют в газовых камерах.

— Никогда не поверю. Этого не может быть, — сказал Дейви. — Откуда тебе известно про газовые камеры?