Сильные. Книга 2. Черное сердце

— Вторая здравица, — я поднимаю кубок, — за хозяина!

И скромно намекаю:

— Еще бы закуски какой…

— Закуски? Кэр-буу! Будет тебе закуска!

— Это когда еще будет…

— Гостю? Родичу? Сейчас будет!

— Прямо сейчас?

— Несу! Бегу! Еда, кумыс — море кумыса!

— Кумысссс?! Мало тебе, пьянице, кумыссса?!

Визг резанул по ушам, превратился в змеиное шипение. Уот втянул голову в плечи, съежился, скривился, как от оскомины. Когда он с опаской покосился в сторону двери, я проследил за взглядом адьярая.

В дверях приплясывало чудовище.

4 Рассказ Айталын Куо, Красоты Неописуемой, младшей дочери Сиэр-тойона и Нуралдин-хотун, о ее похищении другим дураком

— Ай, внучка! Счастья твоя привалила!

— Счастье?

— Большой удача! Гора-удача!

— Удача? Где?!

— Тут удача! Старая Сортол — удача! Быть муж твоя!

— Муж?!

— Старая муж! Грозная муж! Хи-и-итрая муж!

— Какой из тебя муж? Тебе в могилу пора!

— Не пора в могила! Не пора! Детишка строгать пора!

— Я тебе настрогаю, дурак! Всю стружку сниму!

Лыбится, сволочь лопоухая. Хорошо хоть, не лезет. Морда гадкая, блестит. Коса в локоть, седая мочалка. Нос сломан, ноздри наружу. Усишки жидкие, каждый волос на счету. Лоб на колено похож. А морщин, морщин-то! Да лучше бы я за Эсеха замуж пошла! Адьярай — сопляк, я бы им помыкала, как хотела. Этим помыкнешь, как же! И руки связал, грозный муж.

— Ха, в могила! Ха-аха, в могила! Сортол три жёнка в могила свел! Три толстый жёнка, три бойкий жёнка! Четвертый жена хотеть! Ты, внучка — ничейный внучка. Рыдай-пропадай? Зачем? Быть Сортол жёнка! Боотур спи-храпи, Сортол женись! Ха-аха-а!

— Похихикай мне! Удавлю!

— Дави, внучка! Шибче дави! Сортол любить, если баба давить!

— Оно и видно! Боотур драный!

— Боотур! Бохсоголлой-боотур[40]! Сын Ардяман-Дярдяман, редкозубая шаман! Вот как звать моя! Кто вскарябать земная простор? Кто громоздить восемь штука горный хребет? Ардяман-Дярдяман, моя отец любимая!

— Отец?

— Отец!

— А ты сам чем славен? Заячьим сердцем?

— У Сортол лыжа — девять пар! У Сортол олешки — гурьба бегут! У Сортол чум — ого-го! Кто тундра летит из края в край? Сортол! Кто быстрей снеговей-буран? Сортол! Кто глаз всем отводи? Кто язык болтай, ухо обманывай? Сортол! Кто тебя красть, внучка? По башка исподтишка стучи, в нарта кидай? Я кидай, ты радовайся. Старая муж! Грозная муж! Муж уйти, жена в чум сиди! Муж вернись, жена спрашивай: «Здорово ли ты ходи?» Муж отвечай: «Очень здорово, однако!» Жена желай: «Ходи мирно, не затевай ссора с людьми!» Муж отвечай: «Зачем моя ссора? Моя хитрый, моя объезжать на кривая!» Жена радовайся, люби умный муж. Девка рожай, парень рожай…

Чум у него, значит. Ого-го у него, значит. Три жерди, шкурами крыты. На пол веток набросал, с пихты. Пахнет. Вонючкой Сортолом пахнет. Мокрой шкурой пахнет. Пихтовой смолой пахнет. Дымом пахнет, глаза дерет. Котелок на огне кипит. Из котелка пахнет. Вку-усно! Есть хочу, а просить не стану. Ни за что не стану! Пусть варится, потерплю.

— Кровь олешки бери! Молоко бери! Жирный жир бери!

— Замолчи!

— Нежный белый жир олешки! Вари-вари!

— Чтоб тебя разорвало!

— Нюхай, радовайся! Слюна теки-теки, капай…

Подметил, гад. Увидел, что я голодная. Мама рассказывала, что тунгусы молчаливы. Болтовни не любят, считают ее позором. Ну, не знаю. То ли мама ошибалась, то ли мне достался позорный тунгус-выродок.

— Вари с корешок! Душистик-корешок! Корми любимец-жена!

— Да я лучше с голоду сдохну!

— Зачем дохни? Дохлый жена — плохой жена! Кушай надо, много кушай! Толстый жена, славный! Люби Сортол, день-ночь мясо кушай!

— Да я лучше…

— Лучше! Люби лучше! Хоти, не хоти, люби могучая Сортол…

— Руки развяжи, могучий!

— Ха-аха! Первый раз люби, второй раз кушай. Третий раз рука развязай!

— Как я тебе без рук кушать буду?

— Люби без рука! Другой место есть. Потом Сортол кормить, без рука кушай. Рука развязай, в стойбище жена увози! Детишка строгай, радость получай! Гость в чум приходи, жена гость сразу не корми! Подарок сначала жди. Есть подарок — корми, нет подарок — гони прочь…

— В стойбище? А сейчас мы где?

— Времянка! Сортол умный, времянка держать. В стойбище у Сортол богатая чум, просторная! Лосиный ровдуга крыт, тиски-тыски[41]крыт! Хозяйка сиди почетный место, слева от вход! Молодой хозяйка, внучка-хозяйка…

А ведь полезет, скотина. Он полезет, а Нюргун спит. На снегу спит, не добудишься! Замерзнет насмерть. Ну скажите на милость, кто этого соню-засоню спасать должен? По всему выходит, что я одна, больше некому.

— Ладно, грозный муж. Уговорил. Буду кушать.

— О, хунат! Дялдалэн хунат[42]!

— Буду любить. Детишек строгать буду.

— О, радость! Сказать: этыркэнми[43]!

— Утыркин мой!

— Язык-колода! Жена говорить муж: этыркэнми!

— Этыркенми!

— Язык-золото! Еще говорить!

— Этыркенми!

Говорю, говорю, приговариваю. Он лыбится, в ладоши плещет. Вот же утырок! Все, хватит. Наговорились. Приползла, куда надо, ноги подобрала. Пора любить грозного мужа, старого мужа.

— Н-на!