Сильный духом, холодный сердцем

При виде этой картины мое сердце останавливается, гулко стучит раз, потом еще раз, накладывая один удар на другой, трубно отдаваясь в висках. Мой спасательный мозг работает в бешеном темпе, перед глазами плывут известные картинки последствий.

Что она делает?

Задумка понятна, за счёт пены и низкой температуры, которая в последующем образуется, насекомые должны погибнуть. Осы — это перепончатокрылые, как и пчелы, но в отличие от них, у осы жало стационарное, она может жалить несколько раз без остановки. И они очень социальные насекомые, соответственно будут защищать свою группу до последней капли крови или яда в их случае. Что-то пошло не так, и вместо мощной струи, огнетушитель лишь прыснул… И все.

— Что творишь, ненормальная!? — подбегаю я к лестнице, отталкивая сторожа, пытаюсь снять горе-воительницу.

— Отпустите меня, Олег Борисович, я читала об этом в интер...

В следующую секунду я хватаю ее и силой стягиваю с лестницы, мы катимся по траве. Темные очки слетают с ее лица, капюшон спадает, выпуская на волю светлые густые волосы.

— Ты хоть представляешь насколько это опасно? Это что больше некому делать? Для этого есть МЧС! — ору, оказавшись на ней сверху, грубо прижимая к траве.

Жестко хватаю за подбородок, заставляя смотреть себе в лицо, пытаюсь воспитать девчонку, но выходит что-то совсем другое. Ее губы приоткрываются, глаза затягивает блестящей пеленой. Ощущаю каждый изгиб ее хрупкого женского тела, и грудь, что ритмично опускается и подымается в такт моему глубокому дыханию. И это так необъяснимо правильно, что даже страшно. Наши глаза встречаются, дыхание сливается воедино…

Но в отличие от боксерской жены с ее экипировкой, на мне майка с короткими рукавами. Полно открытых участков тела.

Я чувствую жало.

Одно, два… десять.

— Все прочла! Я изучила, как нужно делать! Можно использовать ведро с водой, — бубнит Лиза, не отрывая от меня глаз и не пытаясь выкарабкаться из-под моего тяжелого тела, — при помощи подручных средств, его так закрепить, чтобы само гнездо находилось в воде несколько часов. А можно взять мусорный пакет, обернуть его вокруг гнезда и обрезать у основания.... В вечернее время суток насекомые менее активны и большинство из них находятся в улье. Олег Борисович, что с вами?

Я чувствую резкую головную боль, будто нож в голову вставили и начали крутить с бешеной скоростью, а потом мне кажется, словно я весь отекаю от гортани до бронхов.

— Господи, да у вас анафилактический шок начинается.

Шок? Да ну? Ответить я не могу, шлепаю губами, будто они из двух подушек резиновых. А ведь и вправду, что-то начинается, укусов уже не чувствую, все тело, как сплошная рана. Дурак, какой же дурак, полез спасать девицу, которая раздразнила осиное гнездо! Правила, надо всегда следовать правилам, тогда не будет ошибок, подобных этой! Что на меня нашло?

А ведь я и не знал, что у меня аллергия. Проверяли же на комиссии, в МЧС с аллергией не берут. Да и гнезда я не раз снимал на вызовах. И с деревьев, и чердаков, но тогда на мне был костюм, сшитый из стеганных одеял, маска и очки, перчатки. Скорее всего дело в слишком высокой концентрации яда.

Резко жарко, а теперь вот трясёт, словно поднимается температура. Сторож и Лизавета оттаскивают меня, как можно дальше от гнезда.

— Скорую! — орет мужик.

А мне уже все равно…

— Не успеем, — бежит с аптечкой Лиза.

Что собралась делать эта сумасшедшая? Убить меня быстрее? Не могу повернуть голову.

— Через несколько минут может наступить летальный исход. Как сделать укол внутривенно? — говорит она своему смартфону. — Адреналин. Надо ввести внутривенно, иной путь введения не принесет результатов. А еще антигистаминное средство, — роется она среди лекарств, высыпанных на траву.

— Лиза, вы что гуглите, как сделать укол?

— Да, надо вспомнить, как и что!

— Боже, спаси хлопца и сохрани, — крестится.

Она запихивает мне что-то в рот. Обрабатывают чем-то места укусов. За льдом бежит сторож.

— У меня прабабушка на руках была, я делала уколы ей внутривенно пару раз, когда нужно было срочно. Давление такое было, что «скорою» могли не дождаться, — успокаивает она либо, меня либо себя. — Я найду вену! — завязывает жгут, трясущимися руками тычет в меня одноразовым шприцом. — Борисович, я тебе не дам умереть! Только не из-за меня. Так, ну же, вот она, вена. Какие у нас крупные, хорошие вены, — шумно сглатывает. — У бабушки были хуже.

Если бы я только мог возмутиться, послать их обоих куда подальше, но я как будто в гребанном кино, где меня двое идиотов закапывают заживо.

— Лиза, лекарство слегка просрочено, пару дней, но... Это ж, блин, аптечка годами лежит, — трет платком лоб пожилой сторож.

— Сработает. Он слишком хорош, чтобы помереть так рано. Кто же нас спасать-то будет?

Я уже ничего не соображаю, каким-то образом оказываюсь в машине этой чокнутой девчонки. Смелая, черт бы ее побрал, по-идиотски улыбаюсь, а потом отключаюсь.

Глава 11

Олег

Очнувшись в больничной палате, первое, что я вижу — это лицо Петрова, который внимательно меня рассматривает.