Сильный духом, холодный сердцем

Драка, обычно, длится недолго. Десять-пятнадцать минут, иногда дольше, если выдержки у противников достаточно. Так что тянуть не имеет смысла.

Он — боксер, а значит, сможет выстоять. Во мне столько ярости и энергии, я все еще вижу ее бледное, замазанное тональным кремом опухшее лицо.

Бью в полную силу, и мой противник защищается. Довольно быстро устаю — и наступает его очередь мутузить меня.

— Ты, с*ка, еще посмел сюда припереться? Тварь, поганая, да я ж тебя в говно раскатаю, ты у меня зубами ступеньки пересчитаешь. Я тебя, паскуду, научу, как к чужим женам подкатывать!

Пока он плюётся ядом, я молчу, мои силы постепенно восстанавливаются. И глядя на его рожу, чувствую еще одну вспышку ярости и энергии. Кидаюсь на него и снова бью!

Вокруг нас начинают собираться его друзья, кто-то пытается помочь, но обманутый муж не позволяет. Если они нападут все сразу, то мне конец.

Слишком здоровый. Чувствую, что задыхаюсь, испытываю дикую жажду, усталость и навалившуюся боль. Боль всегда отвлекает и выводит из строя. Абориген прыгает вокруг меня, кажется, даже не вспотев. Меня кто-то толкает в спину. Так и есть, окружают сволочи.

Может начаться жуткое месиво и тогда головокружение и тошнота сделают свое дело, устану и свалюсь, потому что ноги не удержат от пережитого стресса и потраченной энергии.

Прогибаюсь, уворачиваюсь. Я ведь не тупой как он. Важно продумывать, что он может, какие у него слабые места, держать в голове все ущербы, которые влияют на исход драки. Мы не на ринге, у нас нет правил, поэтому, улучив момент, я с силой ударяю его по пальцам, до онемения. И какое-то время муж «моей» поварихи перестает чувствовать руку, теперь справа он открыт, и не в состоянии правильно поймать удар или отвести его.

Я бью его в челюсть. У аборигена болевой шок. От резкого удара голова дергается и шумит, уверен, что в глазах у него потемнело, так как он потерял ориентацию в пространстве. Это видят и его друзьяшки, которые кидаются на окровавленного меня все сразу, закрывая свет своими потными телами.

Падаю на пол. В основном достается спине, бокам и животу, а также рукам и коленям. Но я как любой человек хочу жить, поэтому группируюсь в позу эмбриона, закрываю затылок и лицо руками. Я полностью дезориентирован.

Но через какое-то время свет снова возвращается.

— А как же «морду бьют дурачки, стажер»!? — слышу голос Викинга и начинаю ржать, как буйно помешанный.

А я дурачок и есть! Утонули мои мозги в голубых глазах поварихи. Вначале набросился на нее с поцелуями под окнами дома, потом мужа ее, боксера, прибежал бить. И куда делись все мои правила? Растаяли от горячих губ чужой бабы? Форменный идиот, не иначе. Никогда я не творил такого безумства.

— Так и есть, стажер! — поднимаюсь.

Из меня вырывается сумасшедший гогот, нервы сдают. Чувствую рану на лбу — рассечена кожа. Во рту просто месиво, кровь течет струйкой из уголка губ. Но я смеюсь. Пошатываясь, наблюдаю как Петров и Викинг раскидывают горе-боксеров в разные стороны. Хорошо, что у нас провинциальный спортклуб и профессионал здесь только один. Некоторые мажут, бьют куда попало, и вообще ведут себя, как обычная уличная шпана.

Трогаю свой подбородок, кажется, не очень сильно кровоточит. Встряхнувшись, кидаюсь на ее мужа по новой.

— Еще раз ее тронешь, и я вырву тебе печень! А потом зажарю и съем на твоих же глазах! — ору я, толкая его на стену.

— Она моя жена, тварь! Моя! Ты понял?! МОЯ! — вопит, пытаясь задушить меня.

Сталкиваюсь спиной с Петровым.

— А кто тушит склад?

— Да насрать нам на склад, босс, ту такая заварушка. Глебыча бригада поехала.

— Вы нарушили все инструкции! — кашляю, отрывая жирные лапы от своей шеи. — Так нельзя! Уже принят вызов!

— А кидаться на толпу боксеров в одиночку можно?! Это какая инструкция позволяет?

Горе-боксер снова бьет меня в челюсть. Все это зрелищно, масштабно, с особой жестокостью. Мы с ним падаем, крутимся по полу, как дикие звери, по спине льётся пот, глотку разрывает тяжелое дыхание.

Теперь орут и стонут все присутствующие и, подхватив подмышки, Викинг и Петров вытягивают меня на улицу.

— Вы не дали мне победить! — дрыгаюсь, вырываясь.

— Мы не дали тебе умереть! — смеется Петров.

— Олег Борисович, — прихрамывая, спешит к машине Викинг, — вы решили, что это он ее ударил? Собственный муж так сильно ударил Лизу в лицо?

— Ты что больной, стажер? — залезаю на переднее, вытирая кровь с лица. — Я, конечно, знал, что у вас в академии все тормоза, но чтобы настолько?!

— Вот сволочь! Правильно тогда мы все сделали, — слышу с заднего сидения.

Машина трогается с места, а мы с Петровым переглядываемся, начиная смеяться. Спустя миг от нашего общего гогота в служебной машине чуть не лопаются стекла.

Глава 18

Лиза