Сильный яд

После встречи с мисс Климпсон лорда Питера вновь одолели Weltschmerz[82] и жалость к самому себе. Однако на этот раз они явились в виде тихой, переполняющей душу меланхолии. Убежденный в тщетности своих стараний, Уимзи решил все же исполнить то немногое, что было в его силах, прежде чем удалиться в монастырь или в ледяные пустыни Антарктики. Он поехал на такси в Скотленд-Ярд и спросил, где можно найти старшего инспектора Паркера.

Тот сидел в своем кабинете и читал только что доставленные отчеты. Уимзи он поприветствовал скорее смущенно, чем обрадованно.

— Вы по поводу свертка с порошком?

— Сегодня нет, — ответил Уимзи. — Вряд ли вам удастся еще хоть что-то о нем разузнать. Нет. Я пришел… э… по более деликатному вопросу. Это касается моей сестры.

Паркер вздрогнул и отодвинул отчет в сторону.

— Вы хотите сказать, леди Мэри?

— Хм… да. Насколько мне известно, в последнее время она с вами встречалась… э… ужинала… и так далее?

— Один или два раза… леди Мэри оказала мне честь… согласившись составить мне компанию, — сказал Паркер. — Я не думал… я не знал… То есть я понимаю…

— Вот! Вопрос в том, действительно ли вы понимаете, — со значением произнес Уимзи. — Видите ли, Мэри очень милая девушка, и я так говорю не потому, что я ее брат…

— Уверяю вас, мне не нужно ничего объяснять, — прервал его Паркер. — Неужели вы подумали, что я ложно истолковал ее доброту? В наши дни молодые дамы безупречной репутации нередко обедают со своими друзьями наедине, без сопровождения компаньонки, и леди Мэри…

— Я и не говорю, что ей нужна компаньонка, — перебил Уимзи. — Во-первых, Мэри этого не потерпит, да и вообще это, по-моему, сущий вздор. И тем не менее я, как ее брат… хотя это, конечно, работенка для Джеральда, но они с Мэри, понимаете, не очень-то ладят, поэтому она едва ли стала бы выбалтывать ему свои секреты, тем более что он тут же все расскажет Элен… так о чем я говорил? Ах да, понимаете, как брат Мэри, я полагаю своим, так сказать, долгом иногда вмешиваться и помогать советом…

Паркер задумчиво тыкал ручкой в промокашку.

— Не надо, вы испортите ручку, — сказал Уимзи, — лучше возьмите карандаш.

— Очевидно, мне не стоило предполагать… — начал Паркер.

— Что вы там предполагали? — спросил Уимзи, по-воробьиному задрав голову.

— Ничего, что могло бы вызвать возражения, — с жаром заверил его Паркер. — Что вы имеете в виду, Уимзи? Я вполне понимаю, что, с вашей точки зрения, леди Мэри Уимзи никак не подобает ужинать в ресторане с полицейским, но если вы думаете, что я позволил себе сказать ей хоть одно слово, которое не могло бы быть произнесено с соблюдением всех приличий…

— …в присутствии ее матери, то это значит, что этим вы обижаете чистейшую, прекраснейшую девушку на земле и оскорбляете своего друга, — прервал его Уимзи на полуслове, весьма красноречиво завершив фразу. — Чарльз, вы истинный викторианец. Я бы вас поместил в витрину на всеобщее обозрение. Естественно, вы не сказали ни слова. Позвольте только спросить: почему?

Паркер удивленно на него уставился.

— Уже около пяти лет, а может, и больше, — продолжал Уимзи, — вы смотрите на мою сестру как слабоумный баран и вздрагиваете как кролик при одном звуке ее имени. Что бы это значило? Зрелище не самое приятное. И не самое веселое. Вы совсем сбили бедняжку с толку. У меня создается впечатление, будто у вас кишка тонка, уж простите мне такое выражение. Мало кому понравится, когда кто-то так трясется из-за его сестры — да еще так долго. Это неприглядно. Это раздражает. Почему бы не ударить себя храбро в грудь и не сказать: «Питер, друг мой сердечный, я решил прыгнуть к вам в семейный окоп и стать вам братом»? Что вас останавливает? Джеральд? Я знаю, он тот еще осел, но, в сущности, добрая душа. Или дело в Элен? Да, она не подарок, но вам не придется с ней часто видеться. Или это из-за меня? Тогда знайте: я подумываю о том, чтобы уйти в пустынники — кажется, был какой-то Петр Пустынник,[83] нет? — в общем, я вам точно не помешаю. Давайте, старина, признавайтесь, что вас гнетет, и мы тут же с этим разделаемся. Ну?

— Вы что же, спрашиваете меня…

— Да, черт вас подери, я спрашиваю, каковы ваши намерения! — выпалил Уимзи. — И если это недостаточно по-викториански, тогда я даже не знаю… Я понимаю, вы дали Мэри время оправиться после несчастного происшествия с Каткартом и связи с этим Гойлзом,[84] но, в конце концов, дружище, с деликатностью тоже можно переборщить. Нельзя же так долго держать девушку в неизвестности! Чего вы вообще ждете — високосного года?[85]

— Не говорите глупостей, Питер. Как я могу просить руки вашей сестры?

— Как — это уже не мое дело. Можете спросить: «Кстати, милая, замуж не хотите?» Вариант современный, простой и беспроигрышный. Или можете опуститься на одно колено и сказать: «Любимая, предлагаю вам руку и сердце» — это трогательно, старомодно, а по нынешним временам еще и оригинально. Или можете ей написать, позвонить, послать телеграмму… Оставляю это на ваше личное усмотрение.

— Вы шутите.