Сильный ход

– Да что тут рассказывать, – начала первая девушка. – Я родом из Михайловки, родители погибли, когда мне было десять лет. Возвращались с соседней деревни после дня рожденья, отец пьяный уснул за рулем, и машина сорвалась с обрыва, уцелела только я. После похорон из родственников у меня оставалась только бабушка, да и та почти уже не вставала, целыми днями лежала в своём закутке и разговаривала со своим любимым петухом, который жил с ней, расчёсывал её клювом, спал у неё на подушке и выходил только, чтобы поклевать зёрнышек, иногда приносил бабушке червячка и аккуратно клал ей на постель, предлагая поесть. А когда бабушка ещё ходила, то он всюду за ней бегал, как собачка, ждал её возле магазина, разгребая лапами придорожную землю и пыль, выискивая вкусные зёрнышки для неё. Когда бабушка подходила к нему, петух поднимал найденные зёрнышки клювом, подбрасывал их и опять поднимал, раскладывая перед ней добычу, при этом призывно ко-ко-кал, призывая хозяйку отведать добычу. Бабушка, кряхтя и причитая, наклонялась к нему, гладила его по блестящей спинке корявыми пальцами, похожими на лапы петуха, приговаривая: «Ну что ты Яша здесь в пыли нашёл, кормилец ты мой», петух гордо поднимал голову, благородно отходил в сторону и хлопал крыльями. Петух был красивый, бордового цвета с черным отливом, а большой гребешок и серёжки – ярко красные, а ещё у него были огромные острые шпоры на ногах и он на всех собак в деревне нападал первым, защищая свою хозяйку, и собаки его боялись.

Так вот, пришли соседи к бабушке после похорон и прокричали ей на ухо, что родители у меня погибли и надо бы меня сдать в детдом. Бабушка, услышав это известие, встала со своей постели и сказала им: «Сама воспитаю!». И с тех пор мы жили вдвоём – с бабушкой и петухом. Корову она продала, свинью и кур зарезали, так как кормить было нечем, да и некому за ними было убирать. Стала бабушка сама еду готовить, печку топить, стирать, в огороде копаться, в магазин ходить и за водой. И всюду за ней ходил её петух, как собачка и нападал на всех, кто приближался к ней ближе двух шагов, хлопал крыльями и орал по-петушиному. Так мы жили шесть с лишним лет, пока я не закончила школу, и мне исполнилось шестнадцать лет. Как-то вечером она вдруг сказала мне: «Всё, я устала, больше не могу». Легла на кровать и больше не встала, и через два дня умерла. Петух все эти два дня сидел у неё на постели и никуда не выходил только изредка приподнимался заглядывал ей в лицо поправлял клювом волосы и опять садился, а когда она перестала дышать, встал, захлопал крыльями и начал кукарекать беспрерывно, пока не прибежали соседи. На похоронах он всё время пытался залезть к ней в гроб. Я взяла его на руки, он немного успокоился и только тревожно наблюдал за происходящим, но, когда могилу стали засыпать землей, петух вдруг вырвался у меня из рук, прыгнул в могилу и стал с отчаянным криком разгребать двумя лапами землю. Со мной случилась истерика, и я истошным голосом закричала: «Убейте его, убейте!» Кто-то из могильщиков спрыгнул в могилу поймал петуха и скрутил ему голову со словами: «Пусть упокоится вместе с бабушкой» и аккуратно положил трепыхающегося петуха у её изголовья. Так и зарыли петуха вместе с ней. Это было для меня настолько страшно – не столько смерть бабушки, как смерть петуха, что я три дня не выходила из дому и никого не пускала к себе, пока ко мне ночью не постучалась Аня, она плакала и просилась впустить её переночевать, так как она сильно замерзла. Да вот она рядом, может сама рассказать свою историю, – закончила девушка и показала рукой на рядом сидящею подружку.

– А сколько лет твоей бабушке было, когда она умерла? – спросил Вадик участливо.

– Не знаю, лет девяносто шесть, кажется.

– Да-а-а! Петуха всё-таки жалко. – добавил он. Немного помолчав, продолжил:

– Ну, а теперь ты Аня, расскажи немного про себя, – и посмотрел, оглянувшись, на неё.

Русоволосая девушка с ярко-красными губами, сидящая по середине, начала рассказ, слегка наклонившись вперёд, чтобы было слышно впереди сидящим.