Силовое предпринимательство XXI век

Социология как наука о социальных институтах обязана иметь свое видение реальности, отличное оттого, которое вплетено в практику изучаемых ею социальных институтов. Поэтому она либо вырабатывает свои понятия (например, «социальная мобильность», «гендер»), либо переопределяет уже существующие. Так, социологи, изучавшие сицилийскую мафию, переопределяли ее как «фигурацию политических посредников» или же как «индустрию частных охранных услуг». Некоторые даже пошли дальше, утверждая, что «мафии» как некоторой сущности или единой организации не существует и на самом деле этим словом обозначается набор методов и практик использования насилия индивидами или группами. Термин «орга-

низованная преступность» является более обязывающим, т. е. ценностно нагруженным, поскольку подразумевает деление общества на два мира — легальный и преступный. Проведение и поддержание границы между этими мирами — одна из основополагающих функций государства. Если социолог идет по пути использования существующих понятий, то он либо неявно принимает точку зрения государства и изучает социальную организацию «преступности», либо занимает радикально-критическую позицию и исследует то, как само государство производит классификацию, конструируя «преступность» или «мафию». В обоих случаях государство присутствует как нечто значимое: в первом случае как неявный источник категорий, во втором — как объект исследования.

Но если вынести государство «за скобки» и не рассматривать его как некий привилегированный институт, мы получим третий подход, который можно было бы назвать реалистическим. Он отсылает нас к старой идее «естественного состояния» (the state of nature), высказанной еще Томасом Гоббсом в «Левиафане» (1651). Определяющей чертой естественного состояния является отсутствие какого-либо центрального правительства, которое ограничивало бы действия индивидов и их выбор средств достижения цели. Это состояние господства естественных прав, в котором для достижения своих целей каждый волен использовать любые средства, включая насилие, и, соответственно, ожидает того же от других. «Там, где нет общей власти, нет закона, а там, где нет закона, нет несправедливости, — пишет Гоббс. — Сила и коварство являются на войне двумя основными добродетелями».[1] В естественном состоянии собственность существует лишь постольку, поскольку каждый может сам удержать то, чем он владеет. Противоположным состоянием, по Гоббсу, является гражданское состояние, в котором индивиды либо насильственно лишены, либо добровольно отказались в пользу некоторой верховной власти от естественного права устанавливать законы самим себе. При этом верховная власть гарантирует всем защиту жизни и собственности и предписывает единые для всех законы. Так возникает государство,т. е. организация, устанавливающая иерархию и порядок, в противоположность анархии, характерной для естественного состояния. Естественному состоянию свойственно наличие множества автономных индивидов или групп, готовых к применению силы для реализации своих интересов. Единственное, что их сдерживает, — это силовой потенциал других таких же индивидов или групп. В отличие от естественного состояния, в системе, где присутствует государство, использование силы монополизировано лишь одним человеком, одной группой или организацией, а остальные (люди, группы, организации) разоружаются в их пользу и подчиняются установленным ими правилам.

Со времен Гоббса фундаментальное различие между двумя типами состояния, естественным и гражданским, также использовалось для определения двух типов политики: международной («война всех против всех») и внутренней («иерархия и порядок»). Хотя естественное состояние рассматривается преимущественно как характеристика сферы международной политики, в которой основными единицами являются суверенные государства, его неправомерно сводить лишь к взаимодействию государств. По существу, любая система, состоящая из автономных единиц, владеющих силовым ресурсом и свободных в его применении, изоморфна системе международной политики, а любая сфера, в которой присутствует монополия на установление правил и контроль за их исполнением, образует подобие внутренней политики.