— Хекматьяр, Раббани… Они все время и грызлись из-за того, что у одних доход был, у других его не было. Обидно, понимаешь.
— Вы имеете в виду доход от наркоторговли, так? Так.
— Следующий вопрос — расскажите, каким образом были организованы поставки в Советский Союз наркотиков?
— Как… Была специальная группа в составе ХАД. У нее вертолеты были. Забирали наркотик, доставляли в Баграм. Там принимала советская сторона.
— Кто именно принимал наркотик в Баграме?
— Был тут человек… Фамилия… Черевицкий, кажется. Но ты его не ищи. Убили его.
— Кто убил?
— Не знаю. У своего руководства гэбэшного спрашивай.
— Хорошо. Когда это произошло?
— В восемьдесят третьем. Октябрь… не помню.
Аскеров прикинул — примерно в это время окончательно слег в больницу Андропов. Почки… и оттуда уже не вышел. Мингазов… сволочь, признался, что отравил Андропова, и многих других, но зачем — молчит как рыба. Видимо, и у этого — семья.
— Допустим. Кто пришел на место Черевицкого?
— А никто, мушавер не пришел.
— То есть как. Поясните.
— Пришел Птицын. Сказал, что в наших услугах советская сторона больше не нуждается. Теперь он все будет делать сам.
— Когда это было?
— Да примерно — тогда же.
— Кто и каким образом передавал вам деньги за оказанные услуги?
— Птицын передавал. Прямо в кабинет приносил.
— Сколько именно?
— Немного. Наличными.
— Какими именно?
— Доллары. Американские доллары.
— А счета?
Бывший генеральный секретарь вскинул голову, прожег Аскерова ненавидящим взглядом.
— Какие еще счета?
— Обыкновенные. В швейцарском банке. Юнион Банк Свисс. Да ты не переживай так, мы все равно деньги снять не сможем. Просто знаем, что счет там есть. Сколько там?
— Достаточно.
Аскеров снова не стал настаивать.
— Какие именно суммы передавал вам Птицын и как часто?
— Десять… пятнадцать тысяч… каждый месяц.
— Долларов США? Десять-пятнадцать тысяч долларов США?
— Долларов США.
— Хорошо. Кто еще в афганском руководстве был в курсе схемы?
— Кармаль был.
— Еще?
— Не знаю. Про Кармаля знаю точно.
— Лаек?
— Не знаю, говорю же, мушавер.
— Хорошо. Кто убил полковника Кулакова?
Наджибулла усмехнулся.
— Ты еще спрашиваешь, мушавер? Ты его убил…
Аскеров покачал головой.
— Я не убивал Кулакова.
— Как знаешь — легко согласился Наджибулла — но и мы его не убивали. Не убивали мы его. Ищи у себя, кроме ваших — некому.
— Найдем. Как часто вы контактировали с Птицыным после конца восемьдесят третьего?
— Часто. Как и раньше. Он ведь мне платил.
— То есть как — платил?
— Так и платил, мушавер. Деньгами.
— Сколько?
— Семь… десять тысяч.
— Долларов США в месяц?
— Их самых. Долларов США в месяц.
— Кому еще кроме вас Птицын приносил деньги?
— Это не знаю, мушавер. Про себя знаю — скажу. Про других — не знаю.
Генерал Аскеров вспомнил своего отца — тот после того, как пришел с войны устроился в милицию, дослужился до начальника РОВД. Вспомнил, как тот искреннее плакал, несколько дней плакал и скрипел зубами, и был чернее тучи, так что домашние боялись подойти — когда одного из его подчиненных поймали на взятке. Помнил радость отца и опасливое восхищение соседей, когда он, ефрейтор пограничных войск, прибыл на десятидневную побывку к себе на родину. Зеленые петлицы, значок отличной боевой и политической…
А эти… Тот же… товарищ Наджиб, как он себя называл. Когда Кармаль бежал из Афганистана — этот был послом в Иране. Тоже бежал — но не забыл с собой кассу посольства прихватить. Все — проститутки дешевые… э, кутарингесси джаляб…