Силовой вариант

– Мое мнение, не будет из него разведчика. Не для этого он. Служить – будет. Но не разведчиком. А вот ты – далеко пойдешь. На любой холод[106]. И это не только мое мнение.

Скворцов понял – чье. Того старика, с которым они были в Пакистане. Он так и не знал, как его зовут на самом деле – потому что ни к чему это знать.

– Это братка мой.

– Не дури – угрюмо сказал Цагоев

– Я и не дурю.

– Подумай. Пока время есть. Теперь – что тут творится?

– Как чего? Трудовые крестьяне Афганистана, вооруженные бессмертными идеями великого Ленина…

– Ты чего?! – спросил полковник Цагоев лейтенанта Скворцова

Скворцов понял, что перегнул. Не время, не место… и не факт, что он прав.

– Короче, не все так хорошо, не все так плохо. Заметили, какое в Кандагаре строительство идет, тащ полковник?

– Заметил.

– Переселение идет. Похоже, что лет через десять, если не раньше, будет два Афганистана. Здесь – уже не осталось таджиков, узбеков, даже на базарах. Оттуда – приезжают пуштуны. Кандагар всегда второй столицей Афганистана, и нет никаких проблем, чтобы ему стать первым. Вопрос будет – в том, как разделятся, мирно или с кровью. И где.

– Да это понятно – полковник если и удивился, то несильно – вопрос в том, как на это Москва посмотрит. В какой край опять кидаться будем. А что про Асефи.

– Я человек маленький.

– Ты комсомолец – издевнулся полковник – комсомолец маленьким не бывает, это политически незрелое мнение.

Как ни странно – и Скворцов и Шило были комсомольцами. Где-то в сейфе лежали их комсомольские билеты, из денежного довольствия вычитали взносы…

– Мое дело маленькое – повторил Скворцов – на вид тут все правильные. Политически грамотные. Тот же Асефи – соловьем поет. А как копнешь…

Шуран Асефи, пуштун со странным именем и странно й биографией был некоронованным королем Кандагара. Из генерал-майора он сразу превратился в генерал-полковника, потому что Масуд званий не жалел. Он был одним из немногих уцелевших офицеров третьего армейского корпуса афганской армии. А до того – при Тараки дошел до майора, при Амине перешел на сторону моджахедов – Амин таких жестких и независимых офицеров в армии боялся и уничтожал по простому подозрению. При Кармале – состоялся его разрекламированный переход обратно – мало кто знал, что у него возникли серьезные денежные разногласия с Халесом, кроме жестокости отличавшегося еще и жадностью. При «народной» власти он рос в должностях и в званиях, хотя коммунистического в нем ни на грош не было. Да и у кого оно было?! Сейчас на это не особо смотрели – смотрели на способность контролировать ситуацию и договариваться: а и то и другое Асефи умел делать великолепно.

Во время мятежа бывшего генерального секретаря ЦК НДПА – Асефи проявил дальновидность и гибкость. Посланного к нему гонца от президента – он посадил на гауптвахту, хотя не расстрелял, не сдал ХАД и не сказал ничего советским, шурави. Потом – ему волей – неволей пришлось выбрать сторону: на этом направлении не было гор, голая пустыня и даже ослабленные части пакистанской армии, наступавшие на этом направлении, благодаря превосходству в воздухе дошли до Кандагара и завязали здесь уличные бои. Отсидеться не отсидишься, а если в город придет Халес – не поздоровится. со своего «старого друга» он прикажет заживо снять кожу. Асефи выбрал свою сторону – самолично расстрелял президентского гонца, вступил в бой, дрался жестоко и умело. Так и получилось, что кроме него – на Кандагар назначать оказалось некого.

Ходили слухи о том, что Асефи вот-вот станет Героем советского союза.

– Лучше не копать – сказал Цагоев – не тронь, оно и вонять не будет. А что – кандагарский принц?

Еще одна – история на ночь. Кандагарский принц – упитанный и невоспитанный индивидуум лет сорока, действительно происходил из рода баев и крупных землевладельцев. После революции он остался в стране, вроде как начал сотрудничать. За него ухватились – живой пример того, что далеко не вся афганская аристократия смоталась за кордон и оттуда направляет удары контрреволюции по молодому государству. Его зачислили в армию, сразу со званием генерал-майора, сделали кандидатом в члены ЦК. В восемьдесят шестом во время выборов Президента страны прямо в зале. где собралась Лойя Джирга он чуть не подрался с Наджибуллой, пытался спустить штаны прямо на трибуне. Закончилось все перестрелкой с Президентской гвардией, потом неудачным штурмом дома и вроде как примирением.

Однако – стороны друг на друга обиду затаили. И когда Наджибулла взбунтовался – принц автоматически перешел на сторону советской власти. Сейчас – как это не смешно – он был губернатором Кандагара, главой гражданской власти в провинции. А смешно было – потому что Асефи обладал военной властью, принц – гражданской и они друг друга люто ненавидели. Вдобавок у принца и своих нукеров хватало – был даже специальный отряд из солдат элитных подразделений разгромленной пакистанской армии. Обстановка в Кандагаре от этого смахивала на обстановку в Париже времен кардинала Ришелье – мушекетеры короля и гвардейцы кардинала…