Силуэты пушкинской эпохи

Медик по образованию, Александр Ваттемар был не только неподражаемым артистом, но и библиофилом, нумизматом, антикварием. Он объездил всю Европу, посетил Германию, Бельгию, Голландию, Россию, Англию, Шотландию, Ирландию и везде, где бы ни был, отнимал у театра несколько часов на посещение библиотек, музеев, на чтение рукописей, на изучение памятников и медалей. Он изобрел систему международных обменов и пополнений государственных и частных коллекций и добился ее одобрения законодательными органами Франции, вошел в сношение с учеными, которых не раз удивлял разнообразием и обширностью своих познаний, собрал уникальную коллекцию автографов и рисунков выдающихся людей. В Германии Гете написал ему записочку, исполненную восхитительной благосклонности, в Шотландии он получил от Вальтера Скотта остроумные и лестные стихи. Томас Мур в Ирландии, Ламартин во Франции, в свою очередь, пожелали похвалить артиста. В России свои рисунки подарили ему Федор Толстой и замечательный акварелист Гагарин, наконец, Пушкин, восхитившийся талантом Ваттемара, написал ему стихотворение с эпиграфом из Евангелия: «Имя Ваше легион, потому что Вас много».

«Так как я вынужден сегодня уйти пораньше, — писал Ваттемару Жуковский, — спешу Вас об этом предупредить, чтобы Вам не пришлось напрасно ко мне подниматься. К тому же, чтобы принять Вас, нужно выждать, пока я найду другое помещение, так как моя комната слишком мала, чтобы вместить одновременно офицера… унылого слугу, страдающего водянкой охотника, пьющего доктора, маленькую горбунью, юную красавицу, надоедалу, полдюжины собак, пилу, рубанок и тысячи других одушевленных и неодушевленных предметов. Что касается лично Вас, любезнейший господин Александр, Вы всегда желанный гость».

«Желаю Вам всякого благополучия, любезный Александр, — писал во „Всемирном альбоме“ Ваттемара И. А. Крылов, — я не говорю о славе — Вы ею богаты. Прошу иногда вспоминать человека, который удивлялся Вашему таланту и любовался им. Желание и стремление сердца, чтобы Вам опять охотно приехать в Россию, где, хотя, по словам злословия, живут варвары, но умеют чувствовать прекрасное и отдавать ему справедливость».

А. Ф. Вельтман (1780–1870)

Александр Фомич Вельтман был сыном шведского дворянина и до 1820-х годов подписывался Вельдман. Мать его была русской (урожденная Колланичева), она и воспитывала Вельтмана, который с детских лет испытывал на себе в равной степени влияние германской пунктуальности и педантизма отца, порывистой артистичности матери и особой атмосферы московского патриархального быта, важную роль в которой играли удивительные сказки отцовского денщика Бориса. Столь разнородные влияния к разладу личности не привели, а, как ни странно, наоборот, придали натуре Вельтмана целостность, не говоря уже о том, что благотворно сказались на его творчестве.

Он учился в московских пансионах, в том числе и в Благородном пансионе при Московском университете, поступил в Московское учебное заведение для колонновожатых, где готовили военных топографов, инженеров и штабистов. Окончив училище, Вельтман отправился в Бессарабию. Он изучает историю и быт края, — результатом явилась книга «Начертание древней истории Бессарабии», — пишет поэмы, сказки, стихи. Все это отнюдь не мешает карьере: Вельтман вскоре получил чин штабс-ротмистра и был назначен начальником исторического отделения главной квартиры армии. В это же время он знакомится с Пушкиным. По воспоминаниям Липранди, Вельтман был одним из немногих, кто мог доставлять пищу уму и любознательности Пушкина. При этом он резко выделялся среди кишиневского общества, «не принимал живого участия ни в игре в карты, ни в кутеже и не был страстным охотником до танцевальных вечеров», но отнюдь не из-за робости или расчетливости.

В 1828–1829 годы Вельтман принимал участие в русско-турецкой войне, за отвагу был награжден орденом Владимира IV степени, представлен к чину капитана. В отставку в 1831 году он выходит подполковником. Поселяется в Москве, сотрудничает с «Московским телеграфом», «Галатеей», печатает романы «Странник» (столь ценимый Пушкиным!), «Кощей Бессмертный», «Новый Емеля или Превращения» и др., в которых в полной мере проявилась любовь Вельтмана к сказочному, фантастическому.

Благодаря ходатайству М. Н. Загоскина, Вельтман становится заместителем директора, а затем директором Оружейной палаты, пишет исторические работы: «Варяги», «Индо-германы или сайване», однако и здесь нередко писатель берет верх над историком, и фантазия вытесняет историческую объективность. «Колонновожатый в молодости, — писал Погодин, — указывавший полкам их позиции… он остался тем же колонновожатым и в старости. Гуннами, вестготами и остготами… помыкал он гораздо решительнее, чем Бородинскими и Тарутинскими полками».