Сильвария

Часовой сунул монету за пазуху и ответил:

— Ваша милость, так они на огороде у бабки Солонихи учения проводят. Уж та их устала лопатой с огорода гонять, а они ей говорят, что всё это «тактика». Проезжайте, они как раз скоро должны в трактир маршировать. Командир у них бравый, все деревенские бабы по нему сохнут.

— Я провожу вас, ваша милость, — сказал Фром, отворяя перед нами ворота.

За весь разговор второй стражник так и не проснулся.

Мы въехали в деревню. Фром пошёл вперёд, показывая дорогу.

Дом бабки Солонихи стоял на краю деревни. Добротная изба, сколоченная из прочных брёвен, досталась ей в наследство от покойного мужа, сгинувшего на полях войны с ордой. Сама Солониха оказалась женщиной отнюдь не преклонного возраста, а была вполне ещё ничего: лет пятьдесят не больше. Дарин дал ей ещё меньше.

После того, как Фром объяснил Солонихе к кому прибыли такие важные господа, из самой столицы, женщина провела нас к месту проведения учений.

Учения были в самом разгаре. Согласно тактике стражники разделились на две группы. Первая занимала оборону у соседнего забора, за грядкой с молодой капустой. Вторая наступала на них из-под сени фруктовых деревьев, судя по огрызкам, оставленным на земле во время атаки, яблонями.

— В атаку! — командовал наступающими мужчина с черными, как смоль усищами, — прицел двенадцать, ориентировочно край леса, беглым огнём, залпом, пли!!!

Строй наступающих на секунду замер, и на обороняющихся обрушился град из пары десятков сочных яблок.

Обороняющиеся в долгу не остались, и в ответ полетели головки молодой капусты.

— Ироды! Весь огород мне испоганили! — громко завопила Солониха, — Что б вам пусто было! Что бы вас от вина воротило. Что б у вас стручок отсох!

Последнее пожелание оказалось наиболее действенное, после которого взаимный обстрел продуктами питания прекратился и в разворачивающееся действие вступил бравый военный с чёрными усищами.

— Ты что ж это Бронислава говоришь, зачем военным учениям мешаешь? За такое я могу тебя и в каталажку посадить.

— Вы ж мне весь огород истоптали ироды. Всю молодую капустку повырывали, а ей ещё расти и расти. А яблони… одну уже сломали, остальные стоят голые, как девки в бане.

Тут я решил вступить в разговор и прекратить бесполезные препирания.

— Не беспокойтесь, уважаемая Бронислава. Весь ущерб будет вам возмещён этими бравыми стражниками.

— А вы ещё кто такие, что распоряжаетесь тут? По какому праву тут раскомандовались? Докладывайте, а то вместе с ней в каталажку пойдёте — переключился на нас командующий местным гарнизоном.

Вид, правда, у усача был далеко не бравый. Мундир его был основательно выпачкан землёй, наверное в прошлые учения он сражался за другую сторону, на капустной грядке. Под глазом у него горел хороший фонарь — результат пущенного меткой вражьей рукой снаряда.

Я подошёл к нему поближе и открыл свой статус.

— Лич-ный друг ко-ро-ля Силь-ва-ри-и Ива-ра Шес-то-го… — прочитал по складам мой титул министр обороны деревни Дуровка и изменился в лице.

— Прошу прощения Ваша милость.

— Ваше Высочество…, - поправил его Зорг.

— Ваше Вы- Вы-сочество… — запинаясь повторил стражник, — за время несения службы происшествий не произошло. Командир гарнизона сержант Борган.

— Так уж и службу несёте без происшествий, сержант? — спросил я, подходя ближе к стражнику, — а ну-ка постройте своих солдат.

Через минуту передо мной красовался строй перепачканных, сияющих разноцветными фонарями стражников.

— Полчаса вам на то, чтобы привести себя в порядок.

Спустя мгновение возле меня никого не было.

Уже через десять минут передо мной красовался отряд умытых и подтянутых стражников, одетых в сверкающую броню. Только вот фонари на лицах девать никуда нельзя было.

— Молодцы, — похвалил я, — быстро выполнили приказ.

— Тяжело в учении, легко на пенсии, — подтвердил сержант.

— Сержант, я хотел уточнить ваш доклад. Правда ли, что происшествий у вас за время несения службы не было? Сколько вы уже здесь?

— Пять лет Ваше Высочество.

— Пять лет, это большой срок.

— Ну да, было у нас одно происшествие, когда соседка Солонихи пустила кур к ней в огород, а та в отместку подожгла хвост её свинье, но и только. Скажу правду, Ваше Высочество, я и учения эти придумал, чтобы нам не свихнуться от скуки и безделья.

— А что вы можете рассказать о местных жителях? Например, о старосте и его сыне, о дружках его?

— Скажу правду, — глядя прямо мне в глаза, доложил сержант, — гадская эта семейка. Староста, тот прижал каждую семью в деревне, все у него в должниках ходят, и слова поперёк сказать не могут. Сынок его, местный торговец. Вдвоём они всех остальных торговцев из деревни выжили и торговлю под себя подмяли. И все деревенские у них под каблуком ходят. А с виду услужливые, да тихие. Только в тихом омуте, как говорится…. А вот дружки купчишки, так те вообще мерзавцы первостатейные.

— Что насчёт происшествий? — подсказал я сержанту.

— Происшествий нет.

— А пропажа дочки кузнеца?

— Дочка кузнеца… так она пропала ещё до нашего откомандирования в Дуровку.