Silver (СИ)

Короткостриженная, натуральная шатенка со своими по сути, но детскими щеками пробудила в Кирилле настоящие отцовские чувства. Внешне напоминала ему мать в детстве, и может быть, именно поэтому старался опекать маленькую девочку, как родную. Темно-карие, широко распахнутые глаза с невероятными ресничками придавали ей некой зрелости во взгляде, как и аккуратный, острый носик. При одном взгляде на нее, Кирилл знал, что в будущем она станет страстной, чувственной женщиной. Об этом говорила форма ее губ. Небольшие, чуть припухлые, нежно-розового цвета. Телосложением она была явно не в свою мать. Пышная девчонка, что в свои тринадцать имела второй размер груди и пробуждала сонных волков в зеваках старшего возраста. Светка вышла из ванной комнаты, надела свою школьную форму и пришла на кухню за долгожданным завтраком. Отпив глоток чая, она принялась за хлеб с сыром. Обедала она чуть больше двадцати минут, ибо торопиться не ее клише. После сытного завтрака, она направилась в прихожую, чтобы собраться. Кирилл помог девчонке перекинуть сумку, завязал на ботинках красивые бантики, и игриво (понарошку) дал щелбан по аккуратному носику девчонки..

— Сколько сегодня уроков? — спросил Кирилл облокотившись ладонью о дверной косяк. — ты все взяла? Ничего не забыла? Проверяй! Ключи, телефон, домашка, сменка?

— Все на месте. — улыбнулась Света застегивая пуговицы пальто. — спасибо большое.

— Давай аккуратно. — Кирилл похлопал по плечу девчонку, и она резко обняла его.

— Я люблю тебя. — прошептала Света. — до вечера.

Он стоял у двери в спальню и долго топтался на месте, словно мальчишка, только что нахамивший матери, что теперь боится смотреть в глаза той, кто принимает и любит его таким, какой он есть. Три робких стука, но ответа так и не последовало. Кирилл аккуратно толкнул незапертую дверь и прошел в комнату, где нависла атмосфера настоящего разгрома, который он сам и сотворил. Сам. Своими руками. Стыд пробирал до дрожи и липкого пота, выступающего на лбу. Он сел в глубокое кресло, и закрыв лицо руками вздохнул.

Александра неподвижно лежала на супружеском ложе, и молчала. Горло пересохло. Слезы снова скатывались с ее глаз оставляя мокрую дорожку предательских слез на личике. Редкие всхлипывания, громкое сглатывание заставляли Кирилла тяжело вздыхать. Он ненавидел себя в такие моменты. Ненавидел себя так же, как в детстве отца. Он прекрасно помнил, как рыдала мама, и видя сейчас слезы супруги…тошнота подкатывала к горлу от собственного омерзения. Все его нутро протестовало гордости и лишнему фарсу. Любил ли он Сашу? Да. Любил. Любил больше жизни, но сейчас…сейчас жалость брала вверх, и он просто не знал, как начать с ней разговаривать. С ней…с такой нежной, с такой ласковой, с такой, черт возьми, родной. Ее слезы — его вина. Ее пугливая дрожь — его заслуга.

На столике у кресла лежала книга, что так любит читать Саша, и Кирилл открыл на закладке страницу. Поклонница Шекспира, романтичная особа, что так любит любовь, живет ею, пронизанная ниточками страсть и желанием быть любимой. Заметив телодвижение супруга, Саша села на постель, перекинула ногу на ногу и совершенно не замечая за собой, но начала нервно болтать ею. Он не любил Шекспира, и только сейчас впервые с настоящей грустью читал заветные строки влюблённого мужчины, коим сам себя и считал…

«Моя Джульетта. Солнышко, взойди,

Чтоб смерть пришла завистливой луне.

Она от злости вся позеленела —

Ты белизной затмить ее сумела,

Хотя сама из лунной ночи родом,

Но девственный наряд луны холодной

Сними — одни глупцы лишь ходят в нем.

Да, это ты, любимая моя!

Ах, знала бы она о том, как я

Влюблен. Она о чем-то говорит,

Но звука нет… Заговорю в ответ.

Как я самонадеян — не со мной

Беседует она во тьме ночной…»

Александра вырвала из рук мужа книгу, и резко швырнув ее на пол вся встрепенулась. Он молча смотрел в эти карие глаза, пока она не дернулась назад. Страх снова сжал сердце заставляя зрачки становится шире. Кирилл сохранял хладнокровие. Понимая сердцем, что должен сейчас же встать на колени и молить ее о прощении, никак не мог справится с нависшей, гнетущей ситуацией.

— Ты не можешь постоянно так себя вести. — прошептала Саша облизывая пересохшие губы.

— В каком смысле? — Кирилл удивленно приподнял левую бровь.

— Я…я понимаю, что ты ничего не обещал мне, и возможно, даже в верности не клялся, но…

— Клялся. В любви и верности. Клялся. — прорычал приподымаясь Кирилл. — именно в этом. Клялся, что буду с тобой. И в болезни, и в здравии. Я свои обещания сдерживаю. Я никогда тебе не изменял.

— Ты продолжаешь мне врать. — Александра провела ладонью по своим волосам вверх. — даже сейчас, ты стоишь, и Кирилл, врешь мне в глаза. От тебя несет женскими духами и знаешь, если ты думаешь, что я…

— Женскими духами? — нервно засмеялся Кирилл. — ты хочешь сказать, что все это из-за женских духов?

— Не понимаю причины твоего веселья. — женщина вздохнула. — я не дура!