Silver (СИ)

Ее ладони сжали мою талию, то и дело скользя под футболку вверх постепенно задирая ее оголяя нежно-голубой бюстгальтер с пикантной висячей подвеской кошки, что звенела словно бубенчик на кошачьем ошейнике. От прикосновения холодных ладоней я морщилась, но только тело умоляло ее не останавливаться. Почему-то, глядя именно в ее глаза, я подумала, что такой тип женщины редок. Она хочет боли не потому что мазохист, а потому что банально не умеет чувствовать ее душой. Боль на уровне чувств от переживаний ей не знакома, но она будет визжать от восторга, если заставит меня просить грубость, когда я почувствую боль жилами, почувствую физическую болевую эйфорию.

— Мисти, — простонала открыв глаза я. — скажи, я ведь права? В баре твоей хозяйки процветает проституция?

— Малышка, — прошептала Мисти нежно коснувшись кончиком язычка моей щеки. — ты не понимаешь, куда впутываешься. Маленький, глупый кролик. Почему ты так хочешь это узнать?

— От этого зависит моя безопасность. — прошептала я. — все очень сложно.

— Милая, ты жертвуешь всем идя на поводу следователя. — Мисти облизнулась.

Задирая мои ноги на своим хрупкие плечики, и поддавшись чуть вперед, она заставила меня согнуть их в коленях. Нежные прикосновения чувственным губами по щиколоткам, доходящие мокрой дорожкой до колен заставляли меня откидываться. Это больше, чем любой секс, это грязнее чем любое порно. Это искусство телесной эротики, что доводит до возбуждения и заставляет кончать не тело, а душу. Настойчивые ладони обвивали бедра, но в одну секунду она сдавила мое горло заставляя трястись, как продрогшую собачонку.

Ах, как бы мне хотелось оказаться в каком-нибудь боевике девяностых, где роль моя была бы настолько мимолетной, но такой запоминающейся. Какой там образ мне нравился из любимого фильма? Кажется, ее звали Энжл. Проститутка, что предала Якудзу и была обезглавлена, но при этом успела почувствовать прикосновения грубого мужчины, и запомниться, как соблазнительная конфетка, не успевшая показать свою начинку. Но глядя на Мисти, я понимаю, что будь я детективом, то к черту расследования, когда с тобой такая блудливая королева. Я вспомнила, как колышется в танце друг о дружку ее аппетитная грудь, и подумала, что эта женщина идеальная наездница.

— Не бойся, насиловать тебя не было в моих планах. — Мисти громко рассмеялась. — прости, если ты уже завелась.

— И часто ты так обламываешь? — я приподнялась на локти, и резко выпрямилась на кушетки обвив ногами твердую сидушку. — или это была мне поблажка?

— Ну что ты… — танцовщика подошла к холодильнику и достала две банки газировки бросив одну мне. Громкое шиканье открытой банки, и она плюхнулась в кресло перекинув ногу на ногу. — тебя же Веста зовут?

— Угу. — я открыла газировку. — а тебя?

— Мая. Как пчелка. — Мая вздохнула. — завтра утром я отвезу тебя хозяйке. Она очень хотела тебя видеть.

— Меня? — я удивилась. — а что я сделала?

— Ты капала под нее, и теперь у Вики личный разговор с тобой. Впрочем, точную тему не знаю даже я, но лучше бы тебе показаться. — Мая сделала глоток и поставила банку на столик. — она не любит, когда игнорируют ее указания. Кстати, почему ты работаешь на Киру Сергеевну? Ты под прикрытием?

— Под прикрытием? — нервный смех. — какой там. Просто…просто случилась одна ситуацию в которой Кира преуспевает лучше остальных, и теперь нужно быть квитами. — на секунду смущение заставило покраснеть щеки. — если говорить просто, то меня изнасиловали, и теперь Кира закроет насильника надолго, если я добуду для нее информацию, а если нет, то он однажды выйдет и убьет меня.

— Что за чушь, девочка? — улыбнулась Мая. — это она тебе сказала? Запугала малышку, блин, и теперь тебе придется за это отвечать.

— Да что ты знаешь об этом? — вздох.

— Что ты знаешь об этом? — вырвалось с губ Маи. — ты ничерта не знаешь, как больно бывает. Ты понятие не имеешь, что такое боль. — прошипела танцовщика сжимая пустую банку. — больно это когда тебя предает отец, когда мужчина, которого любишь больше жизни изменяет тебе с твоей же сестрой, а сын отказывается от тебя и уходит к своему папаше только потому что ты танцуешь в грязном баре за копейки, чтобы дать ему все, что только можно. Больно это когда родной ребенок говорит тебе «Ты мне не мать», и шарахается от тебя, как от прокаженной.

— Прости… — прошептала я увидев, как на глазах той, что горячее страсти, наворачиваются слезы. — не плачь, пожалуйста.

Говорить дальше оказалось сложно, и Мая отошла в душ, когда меня осенила мысль просто сбежать…

Глава 10

*Веста