Сильвестр

Вопреки опасениям Сильвестра Феба Марлоу добралась до дома своей бабушки в половине одиннадцатого вечера того же дня после почти восьмичасового утомительного путешествия. Плохое состояние дорог заставило форейторов сбавить скорость. Феба сильно устала, но к усталости примешивалась и тревога, потому что, когда она в первый раз приехала на Грин-стрит, ее ждал не такой уж и радушный прием. Феба осталась в фаэтоне и только опустила окошко. Она смотрела, как Джон Кейгли поднялся по ступенькам на крыльцо и громко постучал дверным молотком. Последовало долгое томительное ожидание. Внезапно Фебу охватил страх, что леди Ингхэм уехала из города. Но когда Кейгли поднял руку, чтобы вновь постучать в дверь, послышался грохот отодвигаемых запоров, и Феба, обеспокоено нагнувшись вперед, увидела на пороге Хорвича, дворецкого своей бабушки, с лампой в руке. Она облегченно вздохнула.

Но если мисс Марлоу ожидала встретить здесь теплый прием, то она сильно заблуждалась. Хорвич никогда не встречал радушно гостей, которые появляются в столь поздний час даже несмотря на то, что они приехали в запряженном четверкой фаэтоне и со слугой в ливрее. Перед домом горел фонарь, и Хорвич разглядел, что, хотя на стенки и колеса кареты налипла грязь, это очень элегантный экипаж, а не какая-нибудь простая двуколка. Он сразу понял, что такой фаэтон должен принадлежать джентльмену с отменным вкусом. А корона на дверце, наполовину залепленная грязью, заставила его слегка смягчиться. Тем не менее на вопрос Кейгли, дома ли леди Ингхэм, суровый дворецкий довольно холодно ответил, что ее светлость никого не принимает.

Как бы там ни было, но в конце концов Хорвичу, конечно, пришлось впустить Фебу. Правда, сделал он это с явной неохотой. Хорвич застыл, напряженно выпрямившись, и неодобрительно ждал, пока девушка благодарила и тепло прощалась со старшим конюхом герцога Салфорда. Дворецкий леди Ингхэм решил, что мисс Марлоу ведет себя с простым конюхом неподобающе дружелюбно.

— Сейчас справлюсь, мисс, примет ли вас ее светлость, — сообщил он, закрыв наконец дверь перед носом Кейгли. — Однако, должен вас предупредить, что ее светлость час назад легла спать.

Феба постаралась прогнать страх и заявила, стараясь говорить как можно более твердым голосом, будто не сомневается в том, что бабушка примет ее.

— Не позаботитесь ли пока о моей служанке, Хорвич? — спросила Феба у пожилого дворецкого. — Мы провели в фаэтоне много часов, и я уверена, она с удовольствием поужинает.

— Еще с каким удовольствием! — подтвердила Алиса, от всей души улыбаясь чопорному дворецкому. — Только не стоит из-за меня сильно хлопотать. Меня вполне устроят кусок холодного мяса и кружка черного пива!

Феба не могла не заметить, наблюдая за выражением лица Хорвича, что Сильвестр поступил правильно, отправив с ней в Лондон Алису. Хорвич ответил ледяным тоном, что попросит экономку, если та еще не легла спать, чуть позже заняться молодой девушкой, и добавил, что если мисс Марлоу подождет в маленькой столовой, то он пошлет к ее светлости служанку, чтобы та сообщила о неожиданном приезде внучки.

К этому времени Феба постепенно начала терять терпение, и сильно удивила почтенного слугу решительным отказом подождать в маленькой столовой.

— Вам не следует беспокоиться и провожать меня, ведь я прекрасно знаю дорогу в спальню ее светлости. Если ее светлость спит, я не стану ее будить, а если не спит, то мне не нужно, чтобы о моем прибытии сообщала Мукер! — твердо заявила девушка.

Ее светлость, леди Ингхэм, не спала, и на тихий стук Фебы ответила разрешением войти. Феба Марлоу вошла в спальню и обнаружила бабушку, сидящей на кровати с пологом. Под спиной у пожилой леди находилась гора подушек, а в руках она держала раскрытую книгу. Свечи в двух канделябрах и огонь в камине освещали комнату и решительный орлиный профиль вдовы.

— В чем дело? — строго поинтересовалась ее светлость и посмотрела на дверь. — Феба! О, Господи, как ты здесь очутилась?… Входи же, моя дорогая девочка!

Феба почувствовала, будто с ее плеч сняли тяжелый груз. В ее глазах появились слезы, и с громким криком: «О, бабушка!», в котором слышалась благодарность, она вбежала в комнату.

Вдова тепло обняла внучку. Столь внезапный приезд девушки если и встревожил ее, то не очень сильно.

— Да, да, конечно, я рада тебя видеть, моя любимая! Садись и немедленно рассказывай, что стряслось? Только, ради Бога, не надо меня ни к чему готовить и что-то смягчать! Надеюсь, с твоим отцом ничего не случилось?

— Нет… о нет, мадам! С папой все в порядке, — заверила пожилую леди Феба. — Бабушка, однажды вы мне сказали, что я могу рассчитывать на вашу поддержку, если мне понадобится помощь!

— Значит, опять эта несносная женщина, твоя мачеха! — с негодованием воскликнула леди Ингхэм, выпрямляясь на подушках.