Сильвия

— А от этого еще хуже. Он же подонок, не видишь разве? Подонок, точно тебе говорю. Вот полоснет тебя ножиком, будешь знать.

— Не полоснет, Грейси. И вообще, давай кончим этот разговор.

— Кончим, кончим. Ты мне только вот что скажи, на кой черт тебе все это надо? По-китайски, теперь вот по-французски, ишь какая культурная. Ты что, переводчиком в ООН собираешься устроиться?

— Ну, где там. Я свое место знаю.

— А какое твое место, скажи, пожалуйста? В балагане за стойкой сидеть, так? И ради этого ты все эти книжки читаешь, учишь языки. Я тоже читала. А теперь посмотри, кто я. Ладно, я дура, я даже дорогу из балагана домой не сразу запомнила, но ты-то умная. А ты посмотри, с тобой через двадцать лет то же самое будет; ну как, не завидуешь ты мне, а?

— Мне тебя жаль, Грейси.

Глава XIII

— Сама не пойму, чего это я на нее разоралась, — вспоминала Грейси. — Ни с того ни с сего. О Господи, до чего я к ней привязанна была! Ты не подумай, я нормальная, в койку ее тащить и не думала. Сам посмотри, ну какая из меня дамочка? Веришь мне, Мак?

— Конечно, верю, успокойся, — мягко сказал я.

— Не надо никого любить, Мак, — она мрачно смотрела в одну точку. — Лучше себя поберечь, если жизнь не опостылела. Не пойму, как такое возможно, а все одно, мало кому она уж так опостылела, чтобы одним махом…

— Скажи, Грейси, а могла Сильвия кого-нибудь полюбить?

— Ты про что это?

— Сама знаешь, про что.

— Нет, милый, она в жизни ни в кого не влюблялась.

— Но могла бы?

— А ты почему спрашиваешь? — Грейси совсем сморило, она чуть не падала головой на стол. Я расплатился по счету — девяносто долларов, включая чаевые, в жизни так много не платил за ужин вдвоем, но вовсе не жалел, хотя деньги на покрытие расходов кончились практически все.

— Почему спрашиваешь, скажи? — шептала Грейси. — Сам, что ли, в нее влюблен? Тогда, родной, худо твое дело, лучше кем еще займись. А с Сильвией никаких шансов, ну ни единого…

Я отвез ее домой, на Пятнадцатую, между Девятой и Десятой авеню — старый дом, весь насквозь пропахший помойкой, мочой, ветхостью, гнилью, — доставил ее по лестнице к дверям, сам и открыл дверь ее ключом, вошел в ее двухкомнатную квартиру. Веса в ней было килограммов под сто пятьдесят, у меня все тело ныло, когда я, наконец, опустил ее в кресло-качалку. Она вытянула ноги, расплылась — гигантская, завернутая в черный шелк гора белого мяса, а вокруг полный разгром, и комната выглядит такой же заброшенной, как жизнь ее хозяйки. Под ярким светом торшера кремовая маска на ее лице казалась клоунской и неправдоподобной, а она еще кривила свой бантиком сложенный рот и все упрашивала не смотреть на нее.

— Знаю, все знаю, старая я развалина, — вздыхала она. — Ой, милый, сходи на кухню, сделай кофе, только покрепче.

На кухне, заваленной грязной посудой, я с трудом отыскал кофейник, ополоснул его, поставил на огонь, — запах и тут был ужасный. Когда вода закипела, я сделал нам по чашке кофе, расчистил уголок стола, уселся рядом с ней.

— Какой ты хороший, Мак! — бормотала она. — А времени сколько?

Был уже час ночи.

— Знаю я, какой у меня видок к часу ночи, ты не думай, милый, я про себя все знаю. А хорошо мы с тобой посидели. Прямо как на танцы съездила. Нет, подумай-ка, старая рухлядь вроде меня, а с таким шикарным кавалером вечерок провела!

— Оставь, Грейси, что уж там хорошего, — сказал я, — Весь вечер за призраками гонялись, это я виноват. Когда-нибудь мы с тобой по-настоящему посидим, без всяких призраков, только ты и я.

— Милый ты мой…

— Еще что-нибудь расскажешь?

— Если не засну, милый. Будь я лет на десять моложе, заснули бы вместе. Хотя нет, ты же не хочешь.

— Нет, Грейси. Не надо.

— Милый… — Она выпила свой кофе, голова клонится вниз, глазки еле видны за расплывшейся тушью. — Тебе ведь Сильвию надо найти, так? Знаешь, миленький, мне лучше, я ни в кого не влюблюсь, никогда. Даже в тебя, миленький. Что тебе еще сказать про Сильвию? Огорчать тебя не хочется. Ты же такой хороший.

— Меня огорчить не так просто, да и про Сильвию я достаточно знаю. Достаточно, Грейси.

— Ладно, что с меня взять? Все говорила ей: ты на меня, мол, посмотри. Ох, устала я, милый, сильно устала.

— Дальше-то что с ней сталось?

— А тебе не все равно?

— Расскажи, Грейси, — умолял я ее.

— Ты про Молли Бэнтер слыхал?

— Про какую Молли Бэнтер?

— Ну, про ту самую, из заведения. Как-то зашла к нам в балаган, как раз смена Сильвии была, увидела ее в окно и зашла, поговорила с ней, карточку свою оставила с адресом. Вот и все.

— Ты думаешь, Сильвия к ней перешла, когда ее с работы выгнали?

— Так и есть.

— И что потом?

— Что потом! Мы с ней из-за этого жутко разругались. Сильвия из дома ушла, я ждала ее, ждала, целый месяц прождала. И позвонила к Молли Бэнтер. Даже сходила туда. Никакой там Сильвии не было. Не знаю.

— Так что все-таки с ней сталось, Грейси?

— Ох милый, устала я. Ты бы шел домой, а? Что-то мозги не ворочаются.

— Сначала скажи мне, что сталось с Сильвией.