Сильвия и Бруно. Окончание истории

 — А если они вас укусят? — спросила пожилая дама.

 — А мы их садим на цепь, мадам!

 Пожилая дама удовлетворённо кивнула, а леди Мюриел поспешила объявить:

 — Третья часть! Движущиеся Гости!

 — Даже Дикие Звери приедаются, — пожаловался Майн Герр, — так что мы позволяем гостям самим выбирать тему, но чтобы избежать однообразия, мы меняем гостей местами. Мы сооружаем стол из двух колец. Внутреннее кольцо медленно и непрерывно вращается вместе с полом и со внутренним рядом приглашённых. Таким образом, каждый внутренний едок встречается лицом к лицу с каждым внешним едоком. Иногда от этого происходит путаница — когда начинают что-нибудь рассказывать одному знакомцу, а заканчивают другому, но во всяком методе есть недостатки, ведь так же?

 — Четвёртая часть! — возвестила леди Мюриел. — Вращаемый Юморист!

 — Для небольших обеденных приёмов мы придумали отличную штуку — круглый стол с прорезанным посередине отверстием, достаточно просторным, чтобы вместить одного человека. И туда мы помещаем нашего лучшего рассказчика. Он медленно вращается, поворачиваясь лицом к каждому едоку по очереди, и всё время рассказывает уморительные анекдоты!

 — Мне бы это не понравилось, — проворчал напыщенный господин. — У меня бы голова закружилась, если б я так вращался! Лучше уж бы я... — тут он сообразил, что предположение, которое он собирается высказать, вряд ли оправдано ситуацией; он поспешно хлебнул вина и поперхнулся.

 Но Майн Герр уже предался своим грёзам и позабыл о присутствующих. Леди Мюриел подала знак, и дамы покинули комнату [46].

ГЛАВА X. Вокруг варенья

 Когда за последней из них закрылась дверь и граф, устроившись во главе стола, издал боевой приказ: «Сомкнем ряды, господа!» — и когда, во исполнение этой команды, мы сгрудились вокруг него, напыщенный господин издал глубокий вздох облегчения, наполнил свой бокал до краёв, передал бутылку соседу и приступил к любимому занятию — произнесению речей:

 — Очаровательны, а, господа? Очаровательны, но уж очень легкомысленны. Тянут нас вниз, на, так сказать, более низкую ступень развития. Они...

 — Местоимению всё же должно предшествовать существительное, — мягко перебил его граф.

 — Простите, — с надменным снисхождением проговорил напыщенный господин. — Пропустил его. Дамы, конечно же, дамы. Нам грустно, когда они отсутствуют. Но мы способны утешиться. Мысль свободна [47]. А с ними мы ограничены простейшими темами — Искусством, Литературой, Политикой и прочим. Подобные ничтожные материи ещё можно обсуждать с дамой. Но ни один мужчина в здравом уме... — он строго оглядел нас через стол, словно желал пресечь имеющие быть возражения, — никогда не станет разговаривать с дамой про ВИНО [48]! — Он потянул из своего бокала портвейн, откинулся на спинку стула и неспеша поднёс бокал к глазам, чтобы посмотреть сквозь него на свет лампы. — Марочное, милорд? — спросил он, переведя взгляд на хозяина.

 Граф назвал год урожая.

 — Так я и думал. Просто люблю определённость. Вот оттенок, возможно, бледноват. Но крепость вне вопросов. А что до букета...

 Ах, этот магический Букет! Как живо это волшебное слово напомнило мне давнюю сцену! Мальчуган-попрошайка, выделывающий сальто посреди дороги, девочка-калека у меня на руках, загадочная недолговечная няня — эти видения заметались в моей голове, подобно порождениям сна, а сквозь их призрачную кутерьму гудел колокольным гулом важный голос сего выдающегося знатока ВИН!

 Но даже его разглагольствование доходило до меня словно сквозь дрёму.

 — Нет, — вещал он... Ну почему, уж спрошу заодно, мы, подхватывая оборванную нить разговора, обязательно начинаем с этого унылого монослога? После неотвязных раздумий я пришёл к выводу: да ведь и школьник поступает точно так же — бьётся над своим примером, а когда всё безнадёжно запутывается, в отчаянии хватает губку, всё стирает и начинает сызнова. Так и у нас, собьётся какой оратор — и тут же простым отрицанием всего, что только минуту назад слетало с языка, отметает прения как метлой и «честно стартует» при новых правилах игры. — Нет, — вещал он, — как хотите, а вишнёвым вареньем там и не пахнет. Вот что вам доложу.

 — Отсутствует полнота качеств, — пронзительным голосом встрял бойкий маленький человечек. — По богатству общего вкуса соперника у него, на мой взгляд, нет. Но что до тонкости модуляции — того, что можно назвать обертонами вкуса, — подавайте мне доброе старое малиновое варенье!