Силы и престолы. Новая история Средних веков

Благодаря Уолси и его римскому агенту Генрих VIII более или менее добился своего. Тем летом папе Льву X показали Assertio. На следующий день после этого папа официально даровал Генриху VIII право прибавить к своим королевским титулам латинский титул Fidei Defensor – «Защитник веры» (он сохранился по сей день – его чеканят после имени монарха на британских монетах). Одобрение папы принесло Assertio определенную известность. Сочинение выдержало десять печатных изданий и даже достигло широкой европейской аудитории, особенно после того, как его перевели с латыни на немецкий. Между тем дальнейшие труды английских богословов, таких как Джон Фишер, епископ Рочестерский и ректор Кембриджского университета, помогали укрепить репутацию Англии как бастиона антилютеранской ортодоксии, где решительно не приветствовали еретиков и реформаторов. В середине 1520-х гг. английские власти проявляли демонстративную готовность преследовать лютеранскую ересь: дома немецких купцов периодически грабили, в Лондоне регулярно читали проповеди против еретиков, а правительство готовилось запретить издание Нового Завета на английском языке, которое готовил в Кельне ученый-эмигрант Уильям Тиндейл.

Оглядываясь назад, во всем этом, конечно, можно увидеть огромную историческую иронию. За долгие годы правления Генрих VIII вопреки обещаниям проявил себя отнюдь не защитником католической веры. В конце 1520-х гг. он решил аннулировать брак с Екатериной Арагонской, от которой никак не мог дождаться наследника английской короны. Не сумев получить одобрение папы на расторжение брака (по причинам, которые далее станут очевидными), Генрих совершил поразительный религиозный кульбит. Весьма широко толкуя свою роль Fidei Defensor, он заявил, что защита христианской веры на самом деле не требует от него послушания папе римскому – даже наоборот. В 1534 г. он разорвал древние связи Англии с Римом и основал независимую англиканскую церковь во главе с самим собой. Попутно Генрих избавился от королевы Екатерины, обойдясь с ней крайне жестоко, а сменившую ее Анну Болейн казнил через три года после свадьбы. Уолси попал в опалу и умер изгоем. Епископа Фишера и Томаса Мора казнили за отказ признать короля главой церкви. Сам Генрих, когда-то непримиримо преследовавший лютеранскую ересь, стал лицом антипапской кампании, хотя еще в начале 1520-х гг. подобный поворот событий показался бы до смешного неправдоподобным. Народная вера в Англии на протяжении нескольких поколений упрямо сохраняла традиционные черты, но к концу XVI в. тюдоровская Англия стала самым могущественным протестантским государством в Европе и проявляла крайнюю враждебность к католикам вплоть до их эмансипации в конце XVIII – начале XIX в. В общей картине английской истории разрыв с Римом стал тем моментом, в котором современники, такие как историк и протестантский полемист Джон Фокс, увидели конец Средневековья и начало новой, современной эпохи[1078].

Но, несмотря на то, что эти события в Англии, несомненно, имели огромное значение (а в эпоху выхода Великобритании из Европейского союза обретают новые смысловые нюансы), монархом, чье отношение к Лютеру оказало наиболее глубокое и продолжительное влияние на западную историю, был не Генрих, а его современник – Карл V, император Священной Римской империи, король Испании, Германии, Неаполя и Сицилии, эрцгерцог Австрии и правитель бургундских государств в Нидерландах. Несмотря на все претензии Генриха VIII и все амбиции Франциска I, именно Карл V с большим отрывом лидировал в списке самых могущественных европейских монархов своего времени и играл основополагающую роль в истории множества государств, начиная от империи Габсбургов в Центральной Европе и заканчивая Мексиканским королевством.

После смерти его вспоминали (друзья, надо признать) как «величайшего из всех когда-либо живших людей»[1079]. Задолго до этого, в 1520-х гг., позиция, которую он занял по отношению к Лютеру, лютеранству и папству, имела решающее значение в политическом и религиозном водовороте, ознаменовавшем закат средневекового мира.