Силы Хаоса: Омнибус

Мозг Дафана сам произвел расчеты, по которым ему предстояло отомстить еще за сто тридцать жителей деревни, но боль в его сердце не хотела знать никаких расчетов. Его мать, вероятно, уже была в числе убитых, и он знал, что эти солдаты отняли у него все, что он знал и любил. Даже Гицилла была потеряна для него — теперь она принадлежала Нимиану — и боль в его сердце говорила ему, что он абсолютно одинок.

Это боль в его сердце, а не расчеты в мозгу, заставила его развернуть винтовку и броситься в канаву, выглядывая из-за перевернутого грузовика в поисках целей.

Второй грузовик находился менее чем в тридцати ярдах, и он был полон целей.

Дафан даже не вспомнил, что он никогда в жизни не стрелял из винтовки и просто не знает, как это делается. Не остановился он и тогда, когда ощутил, как отдача от первого выстрела ударила в его плечо, еще более болезненно, чем удар от падения с лошади.

Он почувствовал, как ружье выстрелило, но не услышал звук выстрела.

Он стрелял снова и снова — и когда кончились патроны, он заполз за перевернутый грузовик, намереваясь найти новую винтовку, если не догадается, как перезарядить эту.

Он нашел новую винтовку и, находясь в укрытии за грузовиком, продолжил стрелять.

Солдаты с второго грузовика поднялись в атаку, решив, что у него кончились боеприпасы, но они атаковали не в том направлении. Дафан подстрелил двоих, прежде чем они поняли свою ошибку.

Потом появились зверолюди.

Отставшая свита Гавалона бросилась в атаку по полю, как стадо быков, с ревом таким громким, что Дафан и не думал, что такое возможно — достаточно громким, чтобы пробиться сквозь его глухоту, чего не могли даже выстрелы. Хотя рев зверолюдей в ушах Дафана звучал приглушенно, он все равно был ужасным, не человеческим и не звериным, а тем и другим одновременно — всем одновременно, сливаясь в вой такой пронзительной силы, что, казалось, он мог рвать на части.

Дафан тоже взвыл.

Хотя его крик ярости и триумфа был слабым по сравнению с воем зверолюдей, и неслышным даже для него, он тоже добавил свою силу к общему шуму.

Дафан ощутил себя одним целым со зверолюдьми, разделяя их мощь и решимость.

Он выскочил на открытое пространство, чтобы присоединиться к общему бою, теперь выбирая цели с осторожностью, иначе он мог подстрелить союзника вместо врага.

Он был уверен, что убил как минимум еще одного противника, прежде чем в него самого попали — и когда он упал, чувствуя, как поток горячей крови льется, словно водопад, по его лбу, заливая глаза, то не ощутил ничего кроме изумления: ни боли, ни скорби, ни сожаления.

«Почему?» думал он, пока чувства постепенно покидали его, «Ведь я думал, что я непобедим! В самом деле!»

Глава 18

Когда Гицилла увидела, как грузовики разделились на две группы — две машины начали преследовать Дафана и раба-колдуна, а остальные четыре продолжали двигаться к ферме — ее первой мыслью был всплеск надежды, что скакун Дафана сможет вынести его за пределы дальности выстрелов. Она не сомневалась, что Гавалон способен защитить себя и всех, кто остался с ним, хотя на первый взгляд, у колдуна не было никакого оружия, способного справиться с надвигающейся угрозой.

Даже сам Гавалон показался ей на секунду слегка испуганным — пока она не поняла, что на самом деле он сильно раздражен.

— Я надеялся сохранить рог для настоящего боя, — сказал он Малдайаку, — но взрыв, достаточный, чтобы покончить с этими глупцами, не должен слишком истощить его энергию. Защити уши — как бы хорошо ни нацелил я оружие, на таком расстоянии обязательно будет утечка. Ты должна поступить так же, дитя, независимо от того, насколько Сатораэль усилил тебя. Твои уши выросли, но их все равно лучше защитить чем-то магическим. Дай ей лоскут с твоей куртки, Малдайак.

Гавалон, казалось, не спешил, говоря все это, но Малдайак проявил очевидную поспешность, оторвав полоски ярко-желтой ткани со своей разукрашенной куртки и несколько неохотно передав две из них Гицилле, прежде чем заткнуть уши самому.

Гицилла поступила так же, а Гавалон взял рог, висевший на его поясе справа, с другой стороны от тяжелого меча.

Гицилла слышала, что рога локсодонтов иногда используются для подачи звуковых сигналов, когда затруднительно использовать сигнальные костры, но единственные духовые инструменты, которые она знала, были сделаны из маленьких рогов газелей и звучали нежно и мелодично. Рог Гавалона с виду был не очень большим, и не таким изогнутым, как рог старого барана, но он был затейливо разукрашен вырезанными узорами и эмалью красного, желтого и синего цветов.

Когда грузовики остановились и солдаты, высадившись из них, бросились в атаку, в окна дома начали влетать пули, заставив Гициллу и Малдайака пригнуться. Но почти сразу же огонь стал беспорядочным.