Силы Хаоса: Омнибус

«Что-то здесь не так…», подумал Мелькарт. «Что-то…»

Он потерял нить своей мысли. Вопреки всем своим усилиям он все-таки задремал — и когда внезапно проснулся, то понял, что совершил ошибку. Он знал, что потерял значительный промежуток времени — возможно, не меньше трех часов. Все вокруг было, казалось, так же как и раньше — за исключением того, что Форх и Солдрон действительно крепко спали — но Мелькарт знал, что время ушло, словно украдено каким-то…

… колдовством.

На секунду чудовищность того, о чем он подумал, ошеломила разум Мелькарта. Он всегда был убежден, что усиливать способности имперских нечистокровных псайкеров местными наркотиками, которые использовали «сновидцы мудрости» туземцев — опасная идея, потому что он всегда был уверен, что эти наркотики — не нейтральные средства; что в действительности они осквернены злом колдовских шабашей. Сейчас Мелькарт был полностью в этом убежден. Что бы ни пытался сделать Баалберит, и что бы ни пытался сделать его псайкер, результатом может быть только катастрофа… И время, которое он потерял, подвело его к самому краю этой пропасти.

Внезапно он встал, хотя от усилия у него закружилась голова. Одной рукой он начал трясти телохранителя, сидевшего рядом, а другой потянулся, чтобы разбудить генерал-майора Форха, но глаза Мелькарта неотрывно смотрели на Баалберита и псайкера. Псайкер по-прежнему притворялся спящим, и, казалось, его мучили кошмары, но глаза Баалберита были широко открыты.

— Что ты сделал, Раган? — спросил Мелькарт. — Что ты сделал?

Баалберит не отвечал. Верховный Инквизитор лишь улыбнулся — но эта улыбка сказала больше, чем тысяча слов. Она говорила о том, что Баалберит не собирался быть всего лишь пассажиром в этой экспедиции, не собирался покорно подчиниться той участи, которую готовил ему Мелькарт в конце пути. Она говорила о том, что отчаянная решимость Баалберита простиралась куда дальше, чем предполагал Мелькарт, возможно, куда дальше, чем Мелькарт даже мог предположить.

Как только на лице инквизитора появилась эта зловещая улыбка, самолет вдруг резко дернулся влево и вниз. Мелькарт ощутил, как у него скрутило желудок, и понял, что если уж он испытывает страх, то его спутники, должно быть, парализованы ужасом — но большинство его спутников, казалось, по-прежнему крепко спали.

— Моберг? — в тревоге позвал Мелькарт.

— Это лишь турбулентность, ваше превосходительство, — ответил пилот. — Мы миновали Янтарную Пустошь и вошли в более умеренный климат. Это просто воздушные потоки. Нечего бо…

Он не договорил — самолет снова встряхнуло, на этот раз сильнее.

Форх проснулся и, немедленно вскочив на ноги, визгливым голосом завопил:

— Что происходит?!

— Сядьте! — приказал Мелькарт, но Форх был не в том состоянии, чтобы его слушать.

— Я знал, что эта проклятая штука небезопасна! — взвыл он. — Ей двести лет! Мы разобьемся!

Техномагистр Солдрон тоже проснулся. По крайней мере, ему хватило самообладания, чтобы не поддаться панике, а вместо этого начать читать молитву, но Мелькарт знал, что это скорее от ужаса, а не от веры в то, что молитва поможет.

Мелькарт бросился в кабину, в узкое пространство за сиденьем пилота. Самолет продолжало сильно трясти, его нос опустился еще ниже.

— Что происходит? — спросил он у Моберга.

— Я… я не знаю, сир, — только и смог ответить пилот.

Мелькарт только сейчас понял, что уже не имеет значения, стал ли самолет жертвой какого-то безумного плана Баалберита, или заклинания вражеского колдуна, или это просто техническая неисправность. Главный вопрос сейчас — сможет ли Моберг что-то с этим сделать?

Внезапно Мелькарт осознал, что опасения, которые он так презрительно высмеивал, были небезосновательны. Самолет был имперским оригиналом, созданным настоящими Адептус Механикус, но ему было уже двести лет. Вера в имперскую технику— это одно, но вера в способность содержать эту технику в исправном состоянии — совсем другое. Предшественники Солдрона, несомненно, крайне тщательно и аккуратно обслуживали технику, сохраняя дух и букву всех необходимых ритуалов, но двести лет — очень долгий срок, чтобы защитить детали самолета от коррозии и усталости металла. Джел Моберг был хорошо обученным пилотом, но насколько хорош может быть пилот, если его опыт настоящих полетов ограничивается лишь несколькими часами, и он никогда не удалялся от Состенуто больше чем на сотню миль?

«Я был слишком доверчив», подумал Мелькарт, удивляясь тому факту, что даже он мог совершить такую ошибку. «Я был слишком импульсивен, слишком безрассуден — и теперь, когда власть над целым миром так близка, я могу потерять все».

— Ты должен совершить посадку благополучно, — напряженно сказал он Мобергу. — Что бы это ни было, ты должен посадить самолет в целости и сохранности.

— А как вы думаете, что я пытаюсь сделать? — огрызнулся Моберг без всякого почтения. — Я ведь тоже тут с вами сижу.