Силы Хаоса: Омнибус

— Это не имеет значения. Я исполняю свою функцию. Я не выхожу за ее пределы. — Она отвернулась, и силовые кабели зашелестели, как возбужденные змеи. — Ты нет. Ты выходишь за границы своих параметров. Ты извращаешь свою цель. Тебя следует удалить из механизма, чтобы не было сбоев.

— Я это уже слышал, — ответил Байл, отступая. Его авгуры глушились. Гололитические экраны показывали помехи. Возможно, причина была всего лишь в атмосфере, но он в этом сомневался. Это была ловушка. А он ничего не увидел и вступил прямо в нее. Байл оскалил гнилые зубы. Такое случалось не в первый раз и определенно не в последний. Он начал понимать, что кто-то хочет остановить его. Остановить его работу, не дать ему исполнить свое предназначение. Нынешняя ловушка была просто последней из нескольких попыток.

— Это всегда отличало нас друг от друга, моя госпожа, — сказал он. — Я сам выбрал свою функцию, и она заключается в том, чтобы сделать самого себя ненужным, а ты и те, о ком ты говоришь, лишь пытаетесь сохранить свою устаревшую роль в рассыпающейся машине вселенной. — Он замотал головой. — Удалить меня? Незачем. Я сам себя удалил.

— Тем не менее твоя функция препятствует работе целого, — сказала она, но обвинение прозвучало мягко. Ее разум опять был где-то далеко, бежал по проводам вместе с запертым электричеством. В общем плане он большой роли не играл и был всего лишь строчкой в списке дел, которую надо было зачеркнуть. Он восхитился ее эффективностью. — Ты должен исчезнуть.

— По чьему приказу? — Байл огляделся по сторонам. — Я не вижу знакомых лиц, не считая твоего. Мои враги оставляют все бремя тебе. Интересно, почему?

Шпор взмахнула рукой.

Раздался шорох помех, словно в ответ ей. Авгуры сближения на его броне выплюнули оповещения, и он обернулся, удивленно прищуриваясь. Характерная вспышка предупредила его за полсекунды до удара. Боевые стимуляторы автоматически хлынули в организм, и он уклонился от атаки, которая сбила бы его с ног, а то и сломала бы позвоночник. Он опустил руку к ксиклос-игольнику на бедре, одним движением вытащил его и выстрелил. Даже крохотная царапина от тонких игл могла свести с ума или убить.

Если цель состояла из органики, конечно.

Но, увы, это было не так.

Цвета побежали, как капли конденсата, открывая взгляду гигантскую машину, которая когда-то была роботом-«Кастеляном». Она почти в три раза превышала его по размерам. Угольно-черный панцирь покрывала накидка из корчащейся телесной ткани, замаскировавшей машину. Байл нахмурился, недовольный собой. Шпор переконструировала его подарок, превратив в нечто более полезное.

— Умно, — пробормотал Байл, опуская игольник. Против такого врага пистолет не поможет. А он и не заметил его присутствия из-за вездесущего грохота и телесной ткани.

Сети вздутых, похожих на вены отростков покрывали броню, местами выбиваясь из-под нее, как корни деревьев из-под камня. На корпусе дымились руны, а суставы усеивали скопления крохотных нечеловеческих лиц. Древняя боевая машина пыхтела, как голодный зверь, и шла на него, сжимая и разжимая мощные клешни. Куполообразную голову переделали, придав ей подобие звериного оскала. Cжигатель на его корпусе, истекающий дымом и заставляющий воздух вокруг дрожать от жара, нацелилось на Байла.

Тот шагнул назад, и оружие повернулось вслед за ним. Он взглянул на Шпор.

— Они ничего не предложили тебе за работу, госпожа.

— Ты тоже мне ничего не предложил. Где мое подношение. Фабий? Ты являешься на мой мир с пустыми руками и пытаешься договориться? Оскорбление. Снисходительность. Высокомерие. — Силовые кабели на ее золотистом черепе вдруг засветились, и линзы глаз вспыхнули. — Они правы. Тебя следует заковать в цепи. Это мой мир, и я не потерплю оскорблений.

Байл прыгнул в сторону, когда «Кастелян» протянул к нему клешню. Та с грохотом сомкнулась, оторвав от плаща кусок. Байл ударил его посохом под колено, надеясь, что это замедлит машину. Посох недовольно завопил, коснувшись ничего не чувствующего металла. В нем не было нервов, которые можно бы было воспламенить. Робот махнул рукой назад, едва не снеся Байлу голову.

Удар вскользь задел один из похожих на корни отростков. Тот отодвинулся с рыком помех. Байл улыбнулся. У машины все-таки было подобие нервов. Это обнадеживало. Он отступил, маня ее за собой. Сжигатель на плече плюнул расплавленной смертью, вынудив его отскочить. От жара почернела кожа на щеке, но боли не было. Пока. Она появится позже, если он выживет.