Силы Хаоса: Омнибус

Вайдар перевел взгляд на Лефуриона, надеясь увидеть в нем благоразумие, но обнаружил лишь искаженную от боли маску, уставившуюся на него в ответ.

— Это заговор! Я никогда бы не убил одного из своих. Эти узы еще кое-что значат для меня! И для тебя должны!

Ардантес сжал зубы; в кои веки обе половины его души пришли к согласию.

— Они были нашими соратниками, Вайдар! Наша кровь тысячелетиями проливалась на одних полях войны!

— И ты убьешь меня, чтобы восстановить справедливость? Ха, как же ты слеп… Нет, здесь что-то неладно, — он сделал еще шаг назад, и его взгляд вновь метнулся к Лефуриону, но лицо апотекария было непроницаемо. — А что же убийца из глины? Или ты предпочтешь осудить брата по оружию вместо заклятого врага?

В пустых глазах Ардантеса ничего не изменилось, ни на мгновение. Это не доставит удовольствия.

— Мертва. И остаешься только ты, соратник.

Еще один шаг вперед сделал намерение Ардантеса очевидным. Вайдар невольно предупредил о своем, когда щель в его подбородке начала раздвигаться, и Ардантес вонзил острие меча в горло своего брата, но не весь его целиком.

— Теперь рот на замке.

— …Вспомни… когда узы… братства… что-то значили…

Ардантес вытащил меч, и из шеи Вайдара вытекло немного кровавой пены.

— Обнажи свой гладий, я не буду убивать тебя безоружного. Наши воинские узы, наши предбоевые клятвы, которые мы приносили когда-то, дают тебе хотя бы это право.

— …Я… этого… не делал…

Что-то в глазах брата заставило Ардантеса остановиться. Он уже начал опускать меч, когда позади него раздался оглушающий грохот. Выстрел угодил Вайдару в плечо, его развернуло, и он упал с выступа.

Лефурион стоял, вытянув болт-пистолет, и дуло дымилось, словно признавая вину.

— На таком расстоянии он убил бы нас обоих одним словом, — апотекарий убрал пистолет. — Тебе следовало расправиться с ним сразу, неважно, с гладием он был бы или без него. Думаешь, он предоставил подобную честь Эквилию или Кейдену? Я в этом сомневаюсь.

— Мы бесчестные создания, Лефурион, но Вайдар был благороден. Он спас мне жизнь у Врат, и не раз спасал ее после этого. Я не мог просто хладнокровно зарезать его, как зверя, — Мясник зашевелился, но Ардантес унял его. — Он заслуживал большего.

— А Кейден? Эквилий? Чего заслуживали они?.. И что делать с войной на Вардаске?

Ардантес посмотрел вниз и вложил меч в ножны.

— Война окончена. Меганон и его воины придут за нами, когда опустится ночь, когда имперцы прекратят огонь. Мы предатели в его глазах, и в глазах его воинов. Они захотят крови!

Ардантес прошагал мимо апотекария, больше ничего не говоря.

— Куда ты идешь?

— Вниз! Надо найти нашего брата и убедиться, что он мертв.

10

Овраг под скалистым выступом, куда упал Вайдар, был залит огромным количеством крови. Однако тела там не было.

— Он жив.

Замечание было излишним, но произнеся его вслух, он обозначил свою цель, обострил охотничий инстинкт.

Вайдар выжил, и он захочет отомстить. Ардантес не знал, следует ли ему беспокоиться или восхищаться.

Лефурион нахмурился.

— Он вернется, чтобы попытаться убить нас.

— А ты не стал бы?

— Разумеется, стал бы. Но нас двое, а он…

— Ты слышишь? — Ардантес перевел взгляд на потемневшее небо и прислушался.

— Слышу что?

— Именно. Бомбардировка прекратилась.

Они оба посмотрели на север, откуда начинал исходить новый звук, сменявший тектонический рев вардасских бомбардировок. Это был хор голосов — молящих о черепах и превозносящих Бога Крови.

Меганон пришел за своей добычей.

Его орды уже вступили в бой с периферийными отрядами Багрового Воинства. Ардантес побежал навстречу звукам резни, не дав Лефуриону возможности остановить его.

11

Он увидел их чемпиона в инфернальном тумане. Шесть Адских Гончих — не кровавых воинов, просто закрепощенных солдат — пали от меча Ардантеса. Это было совсем не изящно.

Мясник убил двоих, упиваясь их болью в стремлении насытить жажду наруча, хотя бы на несколько секунд. Враждебные культисты гибли целыми группами, но для Безупречного они были словно насекомые. Ему был нужен Меганон.

Когда он оказался перед кхорнатским военным предводителем, оказалось, что не он один испытывал эти чувства.

С пояса Меганона свисало множество черепов, очищенных от плоти и отполированных. Он вынул из креплений двухклинковую глефу и взял ее в обе руки. Их покрывали отметины об убийствах; некоторые были выжжены кислотной кровью ксеносов, другие представляли собой рваные порезы от легионерских гладиев.

— Жатва во имя Кхарнета! Во имя Кхорна! Во имя Пожирателя миров!

Он ударил рукоятью оружия по закованной в броню груди. Пластины блестели, словно облитые кровью. Из налокотной и наплечной брони выдавались шипы, похожие на собачьи клыки. Два загнутых вниз рога на его шлеме обрамляли маску в виде оскалившейся песьей морды.

— Смерть почитателям Слаанеш! Смерть порождениям порока и плотской развращенности!