Силы сопротивления

Кажется в беспамятстве он слышал, как решалась его судьба.

— В утиль? — спросил кто-то.

— А куда еще? — ответили спрашивающему.

— Ну, ПОБС вколоть…

Происходило это в действительности или являлось проделками умирающего, сумеречного сознания, Бурдюков не знал.

7-е октября

Три дня, что отсутствовал Серенький, Магда не находила себе места.

Нет, как обычно она готовила для многочисленной родни, улыбалась соседу и тестю, поддерживала разговор за столом и вместе со всеми смотрела вечерние выпуски. В выпусках ничего о Сереньком не было. Солнце опять грозило вспышкой, где-то в океане формировался ураган, в области выпал первый снег.

Сердце работало с перебоями.

Самое удивительное, что никто отсутствия Серенького старался не замечать. Все было хорошо, все словно забыли об исчезнувшем, появился даже новенький, которого старательно подкладывали Магде в кровать.

Только до Серенького ему было далеко. Лупоглазый, слюнявый, ни успокоить не мог, ни согреть.

Магда уже совсем собралась писать городским властям о пропаже мужа, как вечером услышала, как кто-то скребется в дверь. Опять же все это почему-то проигнорировали. Странные люди!

Она выбежала в прихожую, щелкнула замком, распахнула дверь.

Бурдюков стоял там, заросший, опухший, с темными кругами под глазами, какой-то то ли виноватый, то ли потерянный.

— Извините, — сказал, — я здесь живу?

— Серенький! — кинулась ему на шею Магда. — Здесь! Здесь! Конечно, здесь! Я так тебя ждала! Здесь!

Она целовала его в грязные щеки и сухой, колючий подбородок, а сама плакала от счастья.

— Серенький.

— Магда? — хрипло спросил Бурдюков, не узнавая.

— Она самая.

— Магда!

Бурдюков ожил, наконец-то обнял ее, даже немного перестарался, грубиян. С жаром впился губами в губы.

— М-м-м…

— Где же ты был, Серенький? — спросила Магда, выдохнув после долгого поцелуя.

— Не знаю, работал.

Бурдюков повлек ее в квартиру.

— Сверхурочные?

— Да-да.

Бурдюков сбросил куртку, освободился от обуви. Переступая через тела уже улегшихся ко сну, они направились в спальню.

— Молодо-зелено, — в темноте сказал, приподняв голову, отец.

В кровати пришлось оттеснить кого-то сопящего, сонно от них отмахнувшегося. Мерзавец лишь после пары тычков перекатился на край.

— Вот же люди, — прошептала Магда, расстегивая на муже рубашку.

— Люди — разные, — сказал Бурдюков, опрокидывая ее навзничь.

— Я недорасстегнула.

— Пускай.

Страсти в Бурдюкове было — на весь город с пригородами. Он любил Магду, порыкивая и переворачивая ее с боку на бок. Дышали шумно, скрипели кроватными пружинами, кого-то, конечно, в конце концов разбудили.

— Вы это…

Тень поднялась на фоне окна.

— Вы могли бы потише?

— Спи давай.

— Тут поспишь, — сказала тень и опала.

Магда рассмеялась.

— Это ты? — тихо спросил Бурдюков после. — Ты это точно ты?

— А кто еще, Серенький? — спросила Магда в мягкой, ленивой истоме.

— Светлана, — неуверенно произнес Бурдюков. — Ирина.

Сердится на него желания не было.

— Дурачок.

— Я то ли траванулся на работе, то ли еще что, — помолчав, сказал Бурдюков. — Не помню. Меня, кажется, и откачали-то не сразу.

— Господи!

Магда положила голову Бурдюкову на грудь. Он стал слепо гладить ее волосы. Пальцы касались едва-едва.

— Такой бред виделся.

— Какой?

— Ну, будто бы все вокруг не так, как мы себе представляем. Все другое, кривое. Голые стены. Родственники — не родственники, соседи — не соседи.

— А кто?

— Посторонние люди. Нет, даже не люди. Там…

Бурдюков умолк.

— Что?

— Там я не один был, — сказал Бурдюков задумчиво. — Какой-то Саня Перышкин и блондин. Вместе что ли лежали? Но это не важно, понимаешь? Мне сказали, что я бесполое существо. И все вокруг — бесполые существа. Автоматы. Манекены.

— Неужели?

Магда скользнула ладонью под одеяло.

— Ай, — сказал Бурдюков.

— Это что? — спросила Магда.

— Отпусти.

— У бесполого существа такого не водится, Серенький.

— Ай. Я же не говорю, что так и есть.

— Погоди, я все-таки проверю, — сказала Магда и нырнула под одеяло головой.

Сил сопротивляться ей не было. В этом, понял неожиданно Бурдюков, и состояло счастье.