Симбиоз

– Ты не охуевай там, – спрыгнула с прилавка Лена. – Дай мне тоже глотнуть.

– Йогурта глотни, – потрогал себя за мошонку тот и поспешил отпрыгнуть от Лены. – Ты хули же себе не нахватала? Да отвали ты, овчина ебаная, это моё.

– Ну ты и жлобяра, – девушка покачала головой. – Вот только сдохни ещё, опять будешь обоссан.

– Да на, не жалко, – резко сменил позицию Мутный и протянул ей бутылку.

Лена сделала глоток, передала её мне и обратно хозяину вернулась лишь половина. К тому моменту Тоня наконец-то определилась с костюмом, и мы смогли двинуться дальше. Теперь нам предстояло отыскать транспорт. До Москвы путь неблизкий, к тому же приходится постоянно трамбовать снег впереди, а это выматывает.

По Нижнему мотались до самого вечера, пока не отыскали всё, что было необходимо для продолжения пути. Утра дожидаться не стали. Я оживил аккумуляторы, разогрел топливную систему вместе с двигателем и как только снегоходы затарахтели, мы, оседлав их, сразу двинулись в сторону Москвы.

* * *

– Да точно тебе говорю, дымом пахнет, – уже в который раз добавила Лена.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Я ничего не чую. Тоня тоже никого не слышит.

– Да это очко у неё горит, – не упустил возможности подковырнуть подругу Мутный. – Хули тут сидеть в сугробе, гадать, пойдём посмотрим.

Перед нами раскинулась деревня и, на первый взгляд, она казалась вымершей. Но вот Лена настойчиво твердила, будто чует запах дыма. Мы уже минут двадцать присматривались к ней, но признаков жизни так и не увидели.

Тропинок нет, всё вокруг завалено снегом и печные трубы в том числе. Хотя вполне возможно, что дальше по улице проявятся изменения.

– Да по хуй, погнали, – наконец решился я.

Постепенно пробивая тропинку от леса через поле, мы гуськом двигались к посёлку. Миновали первый дом, затем второй, но ничего подозрительного всё ещё не заметили, по крайней мере, на первый взгляд. Однако теперь запах дыма сделался более отчётливым и списать его на глюки только у Лены – не получится.

Сама деревня не представляла собой ничего особенного: стандартная планировка крестом, магазином, почтовым отделением и клубом на центре. В данный момент мы стояли на перекрёстке и внимательно смотрели по сторонам, в попытке понять, откуда же тянется этот запах.

По моим подсчётам, до самой столицы оставалось километров сто, максимум сто пятьдесят. Но мы и не собирались прямиком на фонящие руины. Нас интересовали очаги жизни, что наверняка должны остаться рядом с престольной, но не внутри МКАД.

Эту деревню мы собирались выбрать в качестве ночлежки, ну или в нашем случае днёвки. А уже отсюда начинать исследование окружающих территорий, на предмет человеческой активности. Но, похоже, здесь мы уже попали по нужному адресу, осталось лишь отыскать местных жителей.

– Э-э-э! – внезапно во всю глотку закричал Мутный. – Хули вы попрятались?!

И в этот момент его лицо резко изменилось. Взгляд осоловел, губы растянулись в блаженной, глуповатой улыбке, а затем он и вовсе сел в сугроб, и взялся мерно раскачиваться взад-вперёд.

– Чё это с ним? – тупо уставилась на него Тоня.

– Всё, пиздец, – ухмыльнулась Лена, – кажется, в край ебанулся, наконец-то.

– Ни хуя не смешно, – покачал я головой и попытался привести друга в чувство.

Вокруг быстро темнело, воздух становился спёртым и каким-то затхлым, будто мы не на улице, а в подвале каком-то сидим. Даже снег… Стоп, это что бетон? Откуда он здесь, посреди дерев…

– Бля, чё за хуйня происходит? – я с полным недоумением осматривал место, в котором сейчас находился.

Кругом бетон, пол, стены, потолок. Я сижу на холодном полу, облокотившись о кучу старых, почерневших от времени поддонов, а рядом пускает слюни Мутный.

Всё тело болит от того, что затекло в неудобной позе и, похоже, не только… Куда-то полностью исчезла та самая лёгкость молодого, здорового организма. Зато вновь вернулось разбитое тело, отравленное наркотой, с постоянной ломотой в суставах, и в особенности, если ты не под кайфом.

У ног валяется разорванный пакет, в котором находится россыпь шариков, сделанных при помощи изоленты и туго перетянутый резинкой каток денег. Что-то мне это напоминает, да так сильно, аж на душе погано.

Неужели это всё были глюки? Ядерная катастрофа, Лена, моя магия?!

Не знаю почему, но я вдруг ощутил дикую обиду, беспомощность и стало так сильно жаль себя, что я не выдержал и заплакал. Слёзы катились по щекам, я размазывал их вместе с соплями по лицу и никак не мог успокоиться. Да, в общем-то, и не хотел.

Если всё это мне привиделось под кайфом, то впереди меня не ожидает ничего. Максимум зона и, вероятно, петушатня, потому как без дозы я не смогу. Да, будет принудительное лечение, выведут шлаки из организма, но при первой же возможности я бахнусь снова. А в тюрьме кайф так просто не достать, за него придётся платить, а так как у меня нет ничего, то скорее всего – очком.

– Блядь, Мутный, гондон ты ебучий! – от обиды я вдруг решил сделать врага из него и обрушить на кореша весь свой гнев. – Это всё ты, падла, ты, гнида еба́наная, ты его убил!