Симбиоз

Лицо, окончательно преобразившееся в демоническую харю, вновь отдалилось.

— Ты — новая зверушка ушастых ничтожеств, возомнивших себя богами? Кто-то из них умудрился выжить и теперь хочет вернуть старые времена?

С каждым словом голос императора становился ниже и в нём всё отчётливей слышались рычащие нотки.

— У меня для них плохие новости, — теперь Ариман уже почти рычал. — Этот мир принадлежит мне!

Открыв пасть он облизнул уродливую харю длинным раздвоенным языком. Взгляд Стрижа невольно прикипел к острым даже на вид зубам.

Он не мог ни пошевелиться, ни докричаться до Белочки, взявшей контроль над телом. И это было страшно.

— Они пришли зеркальными путями?! — глухо прорычал император, ослабив хватку на челюсти. — А тебя с собой не взяли потому, что те не пропускают таких, как мы? Отвечай!

Когда рот сам собой открылся, Лёха похолодел от нахлынувшего ужаса, перебившего холодный липкий страх, что жил в сердце до этого. Если этот… это… тварь, каким-то образом подчинившая Белочку, способна заставить её говорить, она сдаст всех. Вообще всех. Каждого названного ждёт смерть и хорошо, если быстрая и лёгкая.

Ужас придал сил.

«Не смей!» — рявкнул Стриж, собрав всю волю в эти слова.

Из его открывшегося рта вырывалось лишь тяжёлое дыхание.

— Смеешь мне перечить? — пасть императора растянулась в гротескной усмешке. — Думаешь, они страшнее, чем я?

Быстрым движением тварь рванула когтями поперёк Лёхиной груди. Кровь хлынула на пол, пятная камень красным.

«Верни мне контроль! — мысленно заорал тот, силясь пошевелиться. — Просто свали нахрен, как ты умеешь! Я сам разберусь!»

— Я буду рвать тебя на части, — тихо, почти ласково говорил Ариман. — А потом сожру. И плоть, и душу. Но до этого ты расскажешь мне всё, что знаешь.

Длинные когти полоснули по ноге, глубоко взрезав мышцы.

И Стриж заорал.

Контроль над телом вернулся, но попытка рефлекторно затянуть раны закончилась ничем. Белочка пропала, а вместе с ней исчезли и все подаренные ею возможности.

— Не шуми, — раздражённо рыкнул император и мощным ударом, ломающим рёбра, отправил Лёху в полёт до ближайшей стены.

Перед глазами заплясали цветные пятна, воздух выбило из груди, а боль, казалось, поселилась в каждой клеточке тела.

Сейчас Стриж очень хотел сдохнуть. Желательно до того, как его начнут жрать заживо, выясняя кто и зачем его послал. Когда зрение немного прояснилось, он увидел, что император снова принял человеческий облик.

Открыв тяжёлую дверь, он крикнул навстречу громкому топоту:

— Всё в порядке! Я поймал и обезвредил убийцу. Не мешать мне, что бы вы ни услышали!

— Но ваше величество!..

Всё это Лёха слышал сквозь звон в ушах. С трудом повернув голову он увидел, что приземлился совсем рядом с зеркалом. Мысли ещё с трудом ворочались в голове, осознавая этот факт, а тело уже завалилось набок и, превозмогая дикую боль, вползло в портал.

Холодный свежий воздух горной крепости чуть отрезвил рассудок, но Стриж ещё какое-то время полз вперёд, гонимый ужасом. Каждую секунду он ждал, что из портала покажется когтистая лапа, схватит его и потащит обратно.

Остановила его лишь потеря сознания от кровопотери и болевого шока.

Стриж очнулся от холода. Замёрз он так, что даже стучать зубами не мог. Наверное, стоило бы удивиться и обрадоваться, что он смог очнуться, а не замёрз насмерть, что остановилось кровотечение, но сил на это не было. Всё, что он смог — это кое-как встать и, держась за стену, поковылять к комнате, превращённой в убежище пустотников.

Туда зашёл, уже почти теряя сознание. Закутавшись в одеяла, Лёха вновь провалился в беспамятство.

Придя в себя, обнаружил, что сломанные рёбра уже не болели и не мешали дышать, а раны от когтей демона-императора зудели, заживая. Видимо, Белочка пришла в себя и теперь лечила носителя. Молча, без обычного балагурства. Да и самому Стрижу всё ещё было хреново. Холод вытягивал силы и очень, очень хотелось есть.

Дотянувшись до ближайшего мешка с провизией, не глядя вгрызся в первый же вытащенный кусок. Набив живот, вновь зарылся в одеяло и, свернувшись клубком, словно раненый зверь, провалился в забытье.

Время превратилось в череду кошмарных видений.

Чаще всего это был император, то нападающий на самого Стрижа, то волочащий Мию в тёмные, залитые кровью тоннели. Лёха просыпался от собственного крика, чтобы тут же вновь забыться во сне. А может, ему лишь снилось, что проснулся, как это часто бывает в кошмарах. Отличить сон от яви было очень сложно — везде холод и темнота, да далёкий вой ветра.

Но всему приходит конец, даже кошмарам. В какой-то момент Лёха открыл глаза и со всей уверенностью осознал, что не спит. Боли не было, прошёл даже зуд от заживающих ран.

Пустотник вылез из кучи одеял и, шипя от холода, задрал заскорузлые от засохшей крови лохмотья, в которые превратилась одежда.

От ран не осталось и следа. Демон вновь излечил носителя.

«Спасибо», — искренне поблагодарил его Стриж.

Ответа он не ждал, успев привыкнуть к молчанию симбиота, так что когда в сознании прозвучал знакомый голос, невольно вздрогнул.

«Пожалуйста».