Симеон Сенатский и его так называемая история Александрова царствования, или я не из их числа

«Вы все-таки, граф, перепутали, кому какую Комиссию возглавлять!» – было написано рукой Павла Петровича на этом чистейшем листе белой бумаги.

Но самое «превеселое» он прочел, когда добрался до своей кареты. От Указа осталось только подпись государя и печать. Сам же текст пропал, испарился непостижимым образом.

В запале Мефодий Кириллович хотел было идти к государю и показать ему сей «Указ»! И пошел бы, если бы не светлая мысль, которая пришла к нему в голову: подпись государя осталась, а текст можно заново написать.

Но вот как устроил Павел Петрович этот анекдотец с царским Указом? Как?

Минут десять граф пребывал в тягостных размышлениях. Наконец, он приказал кучеру ехать в Ведомство Павла Петровича.

– Куда, Ваше сиятельство? – не понял кучер, и Мефодий Кириллович его вразумил:

– За «Маней», орясина, дворец знаешь? Вот туда!

Ведомство Павла Петровича занимало Аничков дворец, но вот ведь народец наш каков! Модный магазин «Мужская одежда от Мани» на Невском ему более известен, чем какой-то там Аничков дворец. О Ведомстве умолчу. Мало кто знал, что в этом дворце находилось самое, наверное, таинственное и секретнейшее за всю Историю нашей России, да и, пожалуй, не только России, Ведомство!

Создано было это Ведомство в 1806 году самим государем императором Павлом Ι, а возглавил его наш Павел Петрович – и потому получило оно такое двусмысленное название: Ведомство Павла Петровича. И не понять, чье это Ведомство – императора или Чичикова?

Впрочем, ни к чему нам понимать, чье это Ведомство.

Ведомство это числилось по России!

И народец, что числился по этому Ведомству, вид имел не чиновный – разбойный! И все – как на подбор – душегубного облика. А дело у них было святое – защищать Россию. И они с полным правом могли бы воскликнуть, как и Пушкин: «Числюсь по России!», если бы их спросили, по какому Ведомству они, разбойники, числятся? Но их не спрашивали.

Хотя, конечно, если бы спросили, думаю, не ответили. Чего доброго, морду набили или еще что другое с этим «любопытнником» сотворили. Ведомство уж больно это было секретным!

Но были исключения. Например, Жаннет Моне. Бесподобной красоты и ангельской души была барышня. Замечу, попутно, что и Маня по этому Ведомству числилась.

О Мане речь не скоро у нас пойдет, а с Жаннет мы в следующей главе встретимся. Граф не доедет до Павла Петровича. Как раз в тот момента, когда его карета будет проезжать мимо «Мани», один студентик бомбометание устроит, и он прикажет кучеру ехать к Бутурлиным.

Об этом «бомбометание» два сна, от Беса, со мной «приключились». И я в большом раздумии, помещать их здесь или от греха подальше… Пожалуй, подождем, подумаем еще, размещать или нет. А пока я хочу для не читавших мой роман первый выдернуть эпиграф и отрывок из этого романа.

Серебряные чернила, господа студенты!

Формулу этих чернил вывел князь Николай Андреевич Ростов. Для веселых ли своих шуток или еще для чего, не знаю. Этими чернилами он писал царские Указы Павла Петровича.

Напишет – крепостного своего обрядит в фельдъегерский мундир – да к какому-нибудь губернатору отошлет! Губернатор прочтет государеву бумагу – возрадуется. Государь его или орденом наградил – или еще чего другое милостиво пожаловал. А потом опять заглянет в эту бумагу – а бумага – как белый снег. Глянет в третий раз – а там грозное царское слово! В Сибирь, а то и на эшафот, – и под гильотину русскую, т. е. под насмешливое наше русское слово!

Стенограмма лекции Дмитрия Менделеева, прочитанной им, нашим великим химиком, в декабре 1905 году студентам Московского университета.

…Матеря воздухоплаванье, граф Ростопчин не заметил, как туча нашла на солнце – и в его кабинете появился сам Аракчеев.