Симеон

— Уважаемые джентльмены, я привёз десять ружей, изготовленных для вас. Остальные десять будут готовы лишь в декабре.

Блин, такими темпами я долго буду вооружать роту Павла. Но пока другого варианта нет, Кузьмич уже делает усовершенствованные варианты, но только-только создал отдельное производство и даже не все нужные станки закупил.

— По вашему кофе имею следующее, мистер Саймон. Несколько высокопоставленных вельмож, как и его величество, могут себе позволить пить русский кофе, но цену придётся снизить, иначе мне невыгодно.

Трейдера понять можно. Одно дело — образцы для понтов, а другое — торговля с понтовилами.

— Я готов прямо сейчас закупить двести фунтов по четыре рубля, если вас это устроит.

— Пожалуй соглашусь, мистер Грегсон. Девять тысяч рублей, да ещё и фунтами мне не помешают.

Внутренние «феликсы» сразу защёлкали аж в трёх головах, включая встроенный арифмометр наставника.

— Тогда уж пусть будет десять тысяч, но за 250 фунтов.

По итогам торгашесрва я сам себя перехитрил и опять накололся. Продал триста фунтов кофея всего лишь за двести десять фунтов стерлингов (считай, 12.5 тысяч рублей с копейками). То есть, семь сиротливых бумажек по 30 аглицких тугриков.

Ну и кто после этого попаданец с позлезнанием, а кто отсталый хроноабориген? 200 фунтов кофе приобрела Екатерина (по 2 рубчика) и более тысячи выкупили придворные (по 5 рублей за фунт). Всем чихать на явно завышенные цены и своеобразный вкус — главное следовать внезапно вспыхнувшей моде. А ведь мы платим за иноземный, чтобы было с чем смешивать, по 50 копеек.

— Какая-то почти убыточная торговля получается, вы не находите, Александр Васильевич? За кофемолки плати, за помол плати, даже за сбор корней и то плати!

— Семён Афанасьевич, мне нравится ваш юмор. Особенно про оплату труда крепостных, — подшутил собеседник, — теперь жду, когда мои привезут цикорий.

Вот же врун-пердун, ждёт он. Через два дня после нашего разговора телеги с мешками прибыли. Целых 800 фунтов корнеплодов понавезли тут. Знал Храповицкий что добыча уже близко, а притворно переживал.

Ну, ничего, ему во дворец предстоит пилить, на ковёр к императрице, и отчитываться, как мальчишке за своё (и моё) поведение.

— Александр Васильевич, ну как же ты допустил дуэль. А вдруг Симеона убили бы?

— Виноват, ваше величество, но его не удержать было. Как с цепи сорвался, право слово.

— Пойми, я переживаю так как от Симеона много пользы нам. Ну нельзя потерять его, беречь нужно. Вон, как его слова сбылись о льне, я повелела дешевле двойной цены никому из казны не отпускать, и пеньку так же.

Заморские перекупщики уже вовсю плакались, мол, ежели из-за этого корабли с верфей вовремя не сойдут, то корабелам большие штрафы придётся платить. Клянутся, что двойную цену готовы лишь на следующий год заплатить, да и то не уверены, что кому нибудь в Европе столь подорожавший товар будет надобен. В конце концов, то же самое можно и в Европе купить.

Так чего же они, ваше величество, в такую даль ездят, коли под боком нужное сырьё имеют?

— Вот и я о том же думаю, хотя уже свои чиновники начали просить за иноземцев. Небось мзду получили и теперь отрабатывают в чужую пользу.

Молва о повышении цен быстро разлетелась ещё в конце сентября и ряд русских частников тут же взвинтил цены на свой товар. В результате весь октябрь идёт борьба за возврат к старым добрым временам. Причём, с переменным успехом, и лишь казна твёрдо стоит на своём, благодаря Екатерине.

Некоторые заморские купцы уже готовы сдаться, так как их послы не могут добиться уступок. Как бы межгосударственные трения не возникли из-за португальской свиньи, подложенной Европе. Тот же Грегсон, кстати, тоже подумывает купить мой запас, чтобы не попасть под санкции своих покупателей. Хотя и надеется, что Витворт договорится с кем надо. Его лишь лимит времени беспокоит и неопределённость, столь неожиданно возникшая.

— Ох, смутили вы меня с Симеоном, не вовремя всё это. Война с Турцией идёт, другие заботы одолевают. Когда, кстати, с сахаром определитесь?

— Так следующей весной планируем в поместье Семёна выращивать. Биндгейм вошёл в контакт с одним прусским учёным и тот обещался выслать нам тонн двадцать ихней свеклы. Пока ждём.

Екатерина поделилась с верным сановником свежими новостями из Франции на том и расстались.

— Семён Афанасьевич, государыня вас отметила за французские прогнозы. Там, оказывается, народное собрание уже церковников прежних санов лишило. А имущество у церкви начали отнимать, чтобы государственный долг оплатить. Так действительно и до дворянства могут дойти.

— Ну, что же, кто предупреждён, тот вооружён.

Шайтан меня раздери! Я уже пять месяцев живу в прошлом, а всё идёт какими-то урывками и тяп-ляпами. Никакого продуманного планомерного прогрессорства, сплошные эскапады и взбрыки судьбы. Гнать в шею нужно таких из полезного Истории племени попаданцев, чтобы будущую информацию в гугле не засоряли.