Симеон

Английский оружейник взял подряд на следующий год на изготовление восьмидесяти «фергюсонок», хотя они по-прежнему никому не нужны из-за повышенного расхода боеприпасов, сложности в изготовлении и неприемлимости в использовании в армиях. Линейная тактика превалирует, а значит по-прежнему «штык — молодец». Пришлось подкинуть толику денег, чтобы иноземец мог поднанять парочку других мастерских себе в помощь. Пусть «комбат» (то бишь, мой батяня) чуйствует мою «ответственность». Перевоспитание чудика — процесс серьёзный и длительный, а то и невозможный. Я ему подбросил идейку о сокращении срока службы в армии до 15 лет. Мол, тогда мужики смогут возвращаться в экономику вполне трудоспособными и не старыми. Да и народ порадуется добрым правящим дядям.

Храповицкий тоже решил поделиться этим же со своим кентом, Потёмкиным. Тем более, что тот, вместе с Суворовым, уже испытывает в боях парочку «фергюсонок» чисто в ознакомительных целях. Базовым оружием ей не быть, но отдельные стрелки уже увеличили поголовье убитых и раненых турок. Прикольно, что не только Павел разрабатывает реформу армии, но и Потёмкин, а также сам Суворов. Вот такие реформаторы понасобирались в России.

В конце ноября состоялся визит к Разумовскому-старшему, который согласовал Пётр Кириллович. Он явно порадовал старика, изобразив величайшую заинтересованность. А кто будет недоволен сыном, неожиданно проявившим хозяйственные ухватки?

Так что, собравшись вчетвером, мы достаточно плодотворно потрындели о перспективах русского сахара. Дело в том, что часть присланных из Пруссии корнеплодов свекловицы, были использованы для кустарной добычи сахара.

— Увы, Кирилл Григорьевич, но пока из пяти тысяч фунтов удалось сделать лишь два фунта, — огорчённо кривился я, — но мы пока в самом начале разработки. Наш партнёр, фармацевт Иван Яковлевич ведёт исследования, как осаждать сахар из жижи и постепенно улучшает результат.

— Семён, — старик, всего лишь чуть старше шестидесяти, обращался ко мне, как к внуку, на «ты», — в начале всегда трудно. Я подыщу знакомых химиков, которые в моё время у Ломоносова учились и работали с ним.

Разумовский когда-то рулил Академией и имел разных знакомцев.

— Кроме того, я заинтересован в результате, когда бы он ни был. Всё-таки если в России начать свой сахар выращивать и изготавливать, то это будет великое дело. Сколько тебе денег нужно на всё про всё?

— Ваше сиятельство, деньги не особо важны, я и сам их зарабатываю на русском кофе…

Граф аж подпрыгнул от такого ответа. Хорошо, не подпрыгнул, но явно дёрнулся от удивления.

— Впервые встречаю человека, который у меня денег не просит при встрече, извини. Про «русский кофе» я наслышан, но какое ты имеешь к нему отношение?

— Самое прямое, — вмешался опекун, — именно Семён Афанасьевич его изобрёл, использовав русские растения, а точнее их корни.

Разумовский даже оторопел.

— Так ты, Семён, розмысел что ли? Ну, молодец, хвалю. А почему на тебе форма капитана второго ранга и орден Георгия, это за что, неужто воевал? Так ведь молод ещё, как я погляжу.

— Отец, наш Семён один из героев морского сражения под Выборгом, — гордо высказался обо мне Пётр Кириллович, как будто я его сын, а не формальный пасынок.

— Да, да, а в чине был повышен за разработку совершенно нового оружия для береговой обороны, — добавил Храповицкий, — но оно пока секретно, извините.

— Вот так дела, когда и жнец, и швец и на дуде игрец. Молодец, сколько же тебе лет?

— Пока восемнадцать, ребёнок ещё наверное, — глупо пошутил я.

Беседу продолжили, обсудили ряд предложений, после чего я поделился знаниями о каменном угле и железе в районе низовья Северского Донца.

— Очень богатые земли, причём перспективные. Побыстрее бы с турками замириться и начать там широкую программу. И пшеница, и свекловица, и даже металлургия, причём самая современная. А уж соли сколько возле того же Донца, прямо огомнейшие залежи. Там местные её потихоньку добывают, так как денег нет, чтобы добротные шахты строить. Да и некому заниматься всем этим насколько я знаю. Люди предпочитают на балах своими богатствами хвалиться, как на ярмарке тщеславия.

Да что же это за семейство слезливое, коли старик тоже скупую слезу пустил. Не дай бог ещё захочет меня удочерить, чтобы собственных сыновей без штанов оставить. Впрочем у него есть племяшка, некая Апраксина, вот он о ней и печётся. Или прежде пёкся.

— Семён, переезжай ко мне. Помогу и поддержу во всех начинаниях.

Ни хрена себе очередной рояль из-за кустов выкатили! Да никто же не поверит в такое, скажут и будут правы: «Так не бывает! Ты ещё песни Высоцкого спой!»

— Кирилл Григорьевич, благодарю за предложение, но останусь с Александром Васильевичем. Мы уже достаточно сроднились и сблизились, Даже взаимопонимание нашли, а это очень важно в жизни. Важнее любых денег и связей, извините.

— Ну что же, ещё больше уважаю за прямоту и верность другу. А помогать всё равно буду… и деньгами и связями, ха-ха. Давайте в другой раз встретимся и хорошенько обсудим наше будущее сотрудничество.