–. Не только физическая, но и неосязаемая, – она даже не оглянулась на группу, продолжая постигать своими чувствами это невероятное сооружение.
–. Урра права, – Кэсседи, казалось, не был расстроен или чем-то обеспокоен, – Это действительно стена. У неё нет официального названия, но те, кто её видел и выжил после этого, называют её Непреодолимой Преградой. Парадоксально, но информации о ней вы не найдёте ни в одной книге или электронно-ментальной записи Галактики: ни один историк, галактолог или ксеносоциолог не скажет вам кто и когда её построил. Более того, если верить официальным кеметским документам, которые я обнаружил в Префектуре Женевы, такого сооружения вообще не существует. Однако завтра взойдёт утреннее солнце, и вы увидите её воочию – Преграду.
–. Непреодолимую, – как бы подтвердил очевидное Крогг, уже расположившийся на небольшом холмике и прислонив массивную мышечную спину к усеянной древесными грибами сосне.
–. Спасибо, коллега, – Кэсседи указал на него пальцем и даже подмигнул: эта его тяга к постоянному шоу и привлечению к себе внимания немного смущала Урру, но таким уж он был. А она давно уже научилась воспринимать людей исключительно так, как они сами этого хотят.
–. Вы наверняка ждёте этого вопроса, мистер Кэсседи, – по спине Урры пробежал холодок, когда она в очередной раз вспомнила, что ползучая слизь всё ещё где-то рядом и теперь снова проецирует свои слова в их разум, – Но как же мы преодолеем эту Непреодолимую Преграду?
Улыбка на лице Кэсседи делала его ещё больше похожим на увлечённого подростка, но одновременно добавляла его лицу столько уверенности и энергии, что нельзя было не поддаться его настрою.
–. Очень просто! – воскликнул он и даже развёл руками в стороны, доведя и так абсурдную сцену до полного фарса.
–. Не сомневаюсь, – Горец стоял недалеко от Урры и тоже пытался высмотреть стену; она даже отсюда чувствовала его запах, – Но как?
–. Не знаю, – Адамс сбросил свой объёмистый рюкзак на уложенную травой и мелкими бриллиантовыми цветочками землю, раскрыл его и принялся копаться в самой его гуще.
Он прекрасно понимал, что на него пристально смотрят все его спутники и даже ждут от него объяснений, но он лишь специально тянул время: иногда он напоминал Урре испорченного ребёнка, но если учесть, что он жил мечтой о Москве всю свою жизнь… Что же, его можно было понять.
–. Объясни им уже, – голос Крогга послышался будто бы издалека.
–. Да нет, я просто хочу, чтобы они перестали стоять как крокотанские истуканы и наконец расположились где-нибудь, чтобы выслушать мой детальный и обстоятельный рассказ.
Да, ему определённо нужны были зрители, – что же, в этом Урра могла подыграть ему, только вот правильно ли он выбрал остальную публику? Крогг будет слушать его при любом раскладе, но оставшиеся двое… Горец определённо был существом, которое судило о мире подобно тому, как молоток судит о наковальне: ему скажи «ударь», и он уничтожит, испепелит и раскромсает. Аллаотт же… Судить о существе, которое так разительно отличается от неё и от её Земных предков было раза в два сложнее, но она определённо чувствовала, что ему ничего объяснять не надо: такие вещи он и сам прекрасно знает. Ему нужно было что-то другое, что-то, на что она пока не могла ещё навести свой разум. Признаться честно, она не раз и не два пыталась прощупать Аллаотта, а в особенности тогда, когда он задавал ей свои неудобные и оскорбительные вопросы. Ничего, пустота. Он был слишком другим, слишком чуждым. И у него было определённое преимущество: в отличие от их всех, он их понимал.
Урра вздохнула и села в позу лотоса недалеко от Кэсседи, направив свои ментальные линии внутрь себя, дабы добиться покоя и расслабления. Горец, к её сожалению, сел совсем близко к ней, – опять же, она бы в жизни не сказала, что вытекающие из него соки ей противны. Ей была противна и чужда сама его сущность. Слизь тоже определённо затаилась где-то поблизости, так как она до сих пор чувствовала контакт с ней. Крогг так и не сдвинулся с места, – скорее всего он слышал эту речь уже раз десять, а то и больше.