Симфония кукол

Почему мне не все равно? – рассуждала она. – Это, по сути, справедливо. Глаз за глаз, член за член. Но как-то не так. Словно вот есть у меня сумочка, удобная. Я к ней привыкла, доверяю, таскаю везде за собой, рассчитываю на нее. А тут раз, и она рвется. И вроде бы пустота какая-то. – Не до конца выветрившийся хмель не позволял сосредоточиться. – Нет, на самом деле бесит, что его слова ничего не значат. Дешевый обманщик. Мужчины так не должны поступать. Еще бы избил, выгнал и отсудил все имущество, пользуясь адвокатскими связями своей фирмы».

– Вот же урод. Какой урод, – возмутилась она вслух нарисованному образу своего нового старого Никиты.

– Простите, что?

– Я не тебе.

Таксист улыбается, говорит что-то, но Рамуте его не слушает. Она представляет ужасные сцены. Никита с запойными синяками под глазами сидит на полу, прижимая коленом голову Рамуте к пыльному ковру. Он икает, а она прикрывает голову руками и умоляет отпустить. Годы напролет она плачет, а Никита постепенно впадает в маразм или во что там обычно впадают полысевшие истерики-импотенты, сходит с ума и гоняется за ней с бензопилой по всей квартире.

Всякий бред лезет в голову. Нельзя! Категорически нельзя сдерживать эмоции.

Смартфон подсвечивает взволнованное лицо Рамуте. Пальцы сами набирают номер телефона Никиты. Сейчас она все ему выскажет. Сейчас причешет и его и его новую пассию.

В трубки слышатся гудки.

– Алло. Рамуте, здравствуйте. Спасибо, что перезвонили.

– Угу.

– Это я, Екатерина.

– Угу.

– Я звонила вам.

– Да, да. Молодец. Теперь звоню я, так что слушай!

– Подождите. Понимаете, у нас ЧП…

Ну вот. Рамуте так и знала. Точно, этот в будущем плешивый уже напал на свою новую подругу-коллегу.

– Подожди тарахтеть. Включи видеозвонок.

– Что? Зачем?

– Так надо.

– Рамуте, я не совсем понимаю. У нас ЧП, говорю…

– Включай.

– У нас здесь плохой интернет.

Ну, точно. Очевидно, Екатерина не хочет, чтобы люди увидели ее израненное лицо.

– Включай давай.

Рамуте рассматривает появившееся изображение. Вроде бы лицо девушки цело. Выдыхает. Екатерина без темных очков, под глазами у нее нет следов тонального крема. Только взгляд какой-то уставший и грустный.

– Рамуте, ответьте. Ну что? Меня видно? Прогрузилось?

– Да.

Екатерина рассказывает, что Никита забыл телефон и теперь не получается с ним связаться. Она подумала, что, возможно, он, как всегда, удрал с работы к Рамуте.

– Я не знаю, где Никита.

– Рамуте… Дело очень серьезное, поверьте, просто так я бы вам не позвонила. Если Никита не объявится, его уволят.

– Я уже ответила.

– Все с вами понятно. Всего хорошего, – сквозь зубы произнесла Катя и отключила видеозвонок.

«Вот тварь», – подумала Рамуте. Это же она. Эта Екатерина много раз звонила ей в эфир и возмущалась. Ошибки быть не может. Точно она. Дурацкое язвительное «Все с вами понятно» Рамуте ни с чем не спутает.

А может, просто нужно поскорее выпить кофе и перебороть похмелье?

– Выясним, дорогуша. Если это не мои фантазии, мы с тобой поквитаемся, – закончила она вслух.

– Спасибо за дорогушу, красавица. Ваше место назначения. Можем поквитаться наличкой. – Таксист рассмеялся своей, как ему показалось, остроумной шутке. – И если вам не трудно, не могли бы вы, когда будет возможность, оценить качество поездки? Желательно оценить не ниже четырех, а то у меня рейтинг падает.

Рамуте не ответила. Вышла и, не закрыв за собой дверь, пошла в управление полиции.

«Все, давай, собралась, – скомандовала она себе. – Держись. И смотри мне, чтоб хвост пистолетом».

В кабинете Роберта не оказалось.

– Доброе утро. Вы, я так понимаю, Рамуте?

– Здравствуйте, да.

– Старший лейтенант юстиции Федор Викторович Крамов, – представился старший лейтенант и пригласил девушку войти. – Вместе с подполковником Робертом Ивановичем веду дело об… Кхм. Ну, вероятно, вы и сами знаете, что за дело.

– Федор Викторович, а когда он вернется? Мы с ним договорились, мне назначено на утро.

– Он вас не дождался, выехал на место… Скажем так, вскрылись новые обстоятельства. Сейчас дождемся от прокурора санкцию на проведение процессуального предприятия и проследуем по адресу.

Рамуте ни слова не поняла, но кивнула и произнесла: «Угу».

– Что за место и что за новые обстоятельства?

– Эм. Не уверен, что могу это обсуждать с прессой.

– Вообще-то я теперь не журналист, а профайлер.

Рамуте не стала объяснять, что новую должность получила лишь вчера за ужином, на словах и лишь в далекой смутной перспективе.

– Кто? – Федор явно ни разу не слышал о профайлере.

– Помощник следователя. Психолог. На Западе, в цивилизованном мире, их, то есть нас, называют профайлерами. Составляю психологический портрет преступника и помогаю с его поимкой, – повторила она слова Роберта.

– А, психиатр? Имеете в виду не психологию, а криминальную психиатрию?

– Не знаю. Не совсем.

Федор нахмурился. Он ничего не слышал о том, что теперь в их группе появился психиатр. Тем более он знал ее как журналистку.

– Что будем делать?

– Не знаю. – Федор растерялся. Ему было поручено лишь дождаться санкцию прокуратуры, встретить и разместить Рамуте в кабинете.